Андрей Воробьев - Дело об избиении младенцев

— Может, поедем к тебе домой? — Вдруг спросила Юля.

— Нет, ответил Алексей. — Нельзя.

Юля пристально взглянула на него, будто хотела рассердиться. Но потом передумала и весело предложила:

— Тогда в ближайшее кафе. Надо выпить кофейку и чем-нибудь перекусить.

— Раз мы побрезговали трофейной стряпней тети Маши, придется так и сделать. — Согласился юрист.

Заведение они нашли быстро. Взяв кофе, жаркое в горшке и какие-то сливки — Юле захотелось сладкого, они присели в дальнем углу.

— Хороший был день, — заметила Юля. — По правде говоря, два часа назад мне казалось, что кофе мне больше не пить. Ведь они были пьяные и ничего не соображали. Тогда я презирала их, а сейчас очень боюсь. Хочется куда-то забиться.

— Ничего, эта гадость кончилась. Сегодняшний день прошел. Я не хочу грузить тебя своими проблемами, но для меня он оказался хуже. Дальше будет лучше, быть иначе не может.

Юля не ответила. Неожиданно она пододвинула свой стул к Алексею и опустила руку ему на грудь. Возможно, она хотела скрыть слезы.

Скрипнула дверь. Алексей устало повернул голову. На пороге стояла Нина.

Нертов никак не ожидал, что нечаянная встреча с Ниной в кафе, где он успокаивал журналистку, будет иметь столь серьезные последствия. Он отлично запомнил злые слова, сказанные на прощание Ниной. Такими словами запирают дверь навсегда. Даже не меняя замок. Как это было ни горько, это Алексей еще бы мог скрепя сердце пережить, рассуждая, что женщина позлится-позлится, да вскоре одумается, поняв беспочвенность своей обиды. Но Нина, очевидно решив разорвать полностью отношения со скомпрометировавшим себя человеком, велела всем охранникам, действовавшим под началом Нертова, прекратить работу в фирме и, говоря проще, выставила их вон. В результате и «Транскросс», и сама Климова остались вообще без охраны, если не считать, конечно, нескольких вахтеров. Самое большее, на что они были способны — перекрыть легальный доступ всем сподвижникам Нертова в фирму, но обеспечить безопасность — увы…

По-собачьи преданный генеральному директору Акулаев с парой мордоворотов, некогда уволенных еще Даутовым и снова принятых Ниной на работу после ее разрыва с Алексеем, тоже был не в счет. Нертов считал, что новый телохранитель не принесет ничего, кроме эффекта присутствия, так почитаемого в американской системе охраны и менее популярного в западной Европе. Если уж профессиональные бодигарды и сыщики не могли толком противостоять участившимся проблемам на шоссе, то что говорить о каких-то двух-трех качках, имеющих представление об охране на уровне «пошел вон, а то в морду заеду»? Такой горе-телохранитель может спровоцировать нападение не только своим внешним видом, но и поведением. Хорошо, если в создавшейся ситуации они бы случайно нарвались на какого-нибудь пьяницу, а если очередной случай будет срежиссирован вроде давнишнего нападения на Нину в белые ночи?..

Сам Акулаев, встретив опального бодигарда у «Транскросса», пряча глаза, промямлил, извиняясь, что он — лицо подневольное, а Нертова категорически велено не подпускать к генеральному директору. Правда, чтобы не злить собеседника, добавил: «Нины Анатольевны и так в офисе сейчас нет». Алексей только и смог ответить:

— Да ладно, не дурак. Все ясно. Только пиво больше не пей во время службы. Это чревато. Привет. — А затем развернулся и ушел. Насильно мил не будешь.

Ничего более неразумного, чем смена охраны во время, когда и над фирмой, и над самой Ниной нависла угроза смерти, придумать было нельзя. Но ни с Нертовым, попытавшимся с ней объясниться, ни с посланным для более удачных переговоров Николаем Ивановым, руководительница «Транскросса» говорить не стала. Точнее, с сыщиком она согласилась попить чаю, мимоходом поинтересовалась, как поживает любимая собака — ротвейлер Маша, скоро ли навестит Петербург очаровательная Женевьева, французская приятельница Николая и так далее, в том же духе. Но когда Арчи заикнулся было об охране, голос Нины стал напоминать звук долго пролежавшего на морозе металла и она чуть ли не прямо указала гостю на дверь, сославшись на неотложные дела. Сыщику ничего не оставалось делать, как вежливо попрощаться. Но перед этим, пока собеседница отвлеклась, вынося какие-то никчемные бумаги секретарше (прекрасный повод показать, что разговор окончен), Арчи успел прилепить под тумбу ее стола миниатюрный микрофон. Так, на всякий случай, в качестве прощального подарка. Алексей не пользовался такими штуками, тем более, против своей любимой. Но у Арчи оснований для предрассудков не было. Оставив «подарок» сыщик вернулся в контору, где его ждали Нертов и Александрыч.