Андрей Воробьев - Дело о продаже Петербурга

— Ой! — только и успела в очередной раз вскрикнуть Нинина свекровь, когда здоровенная ротвейлерша Мэй Квин Лаки Стар о’Кэнел, а проще — Маша, клацнув зубами, выхватила из руки хозяйки квартиры бутерброд. — Отдай сейчас же!

Но последние слова Ирины Петровны пропали даром, потому что Маша, мгновенно проглотив грабительски похищенную еду, тут же удрала в другую комнату.

Конечно, будь в этой квартире ее хозяин или, на худой конец, его товарищ, которому на время был вверен собачий прокорм, Мэй не посмела бы так своевольничать. Но ее хозяин, руководитель частного сыскного агентства Николай Иванов, укатил со своей приятельницей в далекую Францию, а Алексей Нертов, которому и была временно доверена Маша, отправился в Питер решать какие-то проблемы. Поэтому рассчитывать на выволочку за непристойное собачье поведение не приходилось, и вкусный бутерброд послужил неплохим дополнением к съеденному недавно завтраку…

Строение в Ленинградской области, принадлежавшее родителям Алексея, несколько лет назад могло считаться достаточно престижным. Но сегодня, когда повсеместно расплодились «сиротские» домики, скорее напоминающие небольшие замки, жилище директора крупного перерабатывающего завода выглядело вполне заурядным. В нескольких просторных комнатах, спроектированных по индивидуальному проекту, коротали время Нертов-старший и его жена Ирина Петровна. Их единственный сын после окончания юрфака сначала мотался по всему Союзу, отрабатывая трудный хлеб сотрудника военной прокуратуры, а после устроился на работу, от одного упоминания которой по спине заботливой мамы пробегали мурашки.

Вообще, неизвестно, как бы Ирина Петровна дожила до этого дня, знай она о всех злоключениях сына, последние годы работавшего начальником службы безопасности сначала в банке, а затем — в крупной транспортной фирме «Транскросс». Об убийстве банкира, а потом и о смерти генерального директора «Транскросса», женщина, конечно, читала в газетах. Но, может отчасти благодаря увещеваниям сына и мужа, а может просто потому, что не хотела верить в опасность дел, которыми занимался сын, Ирина Петровна не догадывалась, что Алексей лишь чудом выпутался из всех передряг. Не было известно женщине ни о перестрелках с бандитами, в которых пришлось участвовать ее сыну, ни о покушении на него, ни о том, что большинство проблем так или иначе было связано с будущей женой Алексея — Ниной Климовой, приемной дочерью и преемницей в бизнесе покойного директора «Транскросса».

Обо всем этом мама Нертова не знала и лишь радовалась, что он наконец-то привел в дом женщину, которую полюбил, и, разумеется, внука Митю. Ирина Петровна только украдкой повздыхала, узнав, что Алексей с Ниной до сих пор не расписались как все нормальные люди, но потом махнула рукой: мол, негоже лезть в дела молодых, только невестку против себя озлобишь… В общем, когда Алексей приехал к родителям с молодой женой и малышом, сразу же протянувшим руки к бабушке и что-то радостно залопотавшим при этом, Ирина Петровна простила своему непутевому чаду и все прежние обиды, и привезенную в дом в качестве «нагрузки» псину.

К животным в семье Нертова относились хорошо. Правда, взглянув на зевнувшую Мэй, у которой в пасти над розовым языком сверкнули влажные белые клыки, хозяйка дома опасливо поинтересовалась, не укусит ли собака малыша? На это не менее счастливый от приезда внука Нертов-старший резонно заметил, что самое худшее, что может грозить Мите — быть обслюнявленным с ног до головы. После этого Юрий Алексеевич очередной раз напомнил историю из детства сына, когда тот, обиженный на собственных родителей, целый день прятался в будке под охраной злющего цепного пса.

— Вы знаете, — рассказывал свекор, повернувшись к Нине, — Леше тогда было года четыре. Мы переволновались, не зная, что и думать. Потом я вижу: из собачьей будки ножка в сандалике выглядывает… Не представляете, что со мной было! Бросаюсь к будке, а барбос этот — на меня, словно взбесился. Я-то думал: все, сожрал! Бросился к дому за ружьем и сразу же назад, а тут Лешка-негодник вылезает из будки. Весь заспанный. Уж и забыл, за что обижался. «Папа, — говорит, — а на кого ты охотишься? Мы с тобой пойдем», — а сам пса обнимает за шею…

Нина при желании тоже могла бы рассказать несколько «собачьих» историй. Хотя бы о том, как Мэй, защищая квартиру хозяина, отбилась, точнее, откусалась от трех озверевших бандитов, оставив милиции в качестве вещдоков целый комплект пальцев непрошеных гостей. Или как она, несколько позднее, чуть не съела вооруженного «бомбилу» на Скандинавской трассе, пожелавшего поживиться «транскроссовским» грузом. Или даже о том, как собака согревала своим теплом умирающую от ножевого ранения и шока русскую француженку Женевьеву, приятельницу руководителя сыскного агентства… Все это Нина благоразумно не стала пересказывать свекрови, прекрасно зная, что пока Митя находится рядом с собакой, за здоровье мальчика можно не волноваться. В этом Юрий Алексеевич, отец Леши, был абсолютно прав.