Андрей Воробьев - Дело диких апостолов

— Привет, — сказал Том. — Твой план осуществился?

— Угу, — молвил Тим, как следует отхлебывая из бутылки. — По полной программе. Девочка была ничего, совсем молоденькая, а уже все знает, все умеет. Мне даже немного за себя стыдно стало. Я ее даже заставил паспорт показать — не хотел с малолеткой. Восемнадцать уже есть и то спасибо.

— А я то уж подумал, пришли родители и тебя разукрасили.

— Не, какие родители, — улыбнулся Тим. — Секьюрети. Я с самого начала ожидал какой-нибудь наколки. Они пришли под утро, думали я уже пьяный, расслабленный. Захотели взять с меня еще и за аренду квартиры, по гостиничному тарифу. Ну, я с самого начала был готов. Одного сразу же, табуреткой по голове, со вторым, ты видишь, повозиться пришлось. Когда я его в комнату забросил, девчонка уже сбежала. Так и не попрощались. Я напоследок попинал мебель в квартире, побил посуду и ушел.

— Рад, что ты не в ментовке, — с выражением подлинной радости и легкого осуждения заметил Том.

— Это такая дыра, на 4-й Советской, куда менты последний раз только при Брежневе заходили. Нет, все в порядке. Пивка хочешь?

— С мороженым оно не катит. Потом выпью.

Тим согласно кивнул и оба направились на электричку, до отхода которой оставалось минут пятнадцать. По дороге к поезду, Том еще раз вспомнил о Лене. Какая-то мелкая мыслишка продолжала мучить его. Чего-то он забыл сделать, покидая ее квартиру. Но, что? И когда? Ночью или утром? А может быть, как нередко бывает, сделал именно то, что надо, но не до конца.

Лена была сердита и сама не понимала, на кого же она сердится? Конечно, виноват в первую очередь сам Том — этакая скотина, ушел не попрощавшись. Впрочем, он вроде бы говорил, что нужно рано уйти. И как выглядело бы прощание? Поцелуй в нежную щечку, сонная инструкция о том, как полагается захлопнуть дверь. Или плестись на кухню, чего-то стряпать, преподнести дорогому гостю «завтрак расставания»?..

Все равно, о чем-то хотелось поговорить. Быть может, выпить с утра вторую бутылку шампанского (сперва обсчитать друг друга детской считалочкой, чтобы выяснить, кто из нас аристократ, а кто — дегенерат). И действительно, расстаться. Лена не была пророчицей, даже не считала себя психологом, но все равно, прекрасно понимала: пусть даже Том и вернется в Питер надолго, ничего у них не получится. Не удастся обманывать мужа на постоянной основе, не тот человек, Паша Томаков. Вот предложить ей развод — это дело другое.

А еще может быть, Лена, как и всякая женщина, была обижена тем, что дорогой гость исчез в семи морях, оставив ее с обычными бабьими хлопотами. В торшере разбилась лампочка, стеклянных и фарфоровых осколков хватило на целый совок (заметит ли муж недостачу в буфете, или ему будет до фонаря?). Несчастный бисквитный торт, с желе и фруктами, валялся неаппетитной кучей возле опрокинутого столика. Лена, ругаясь, перекинула ложкой его в коробку и прикрыла крышкой, чтобы так и выкинуть. Повсюду блестели маленькие осколки, ковру предстояла чистка, причем основательная.

Хотя, чего обижаться? Такого удовольствия она не просто не получала давно, она его, наверное, никогда не получала. В ее ночной шутке была немалая доля истины, если бы она и Том начали заниматься этим в десятом классе, еще неизвестно, приглянулся ли ей нынешний муженек или нет?

Раздался дверной звонок. Выругавшись еще раз, неумытая, непричесанная, Лена поплелась к двери. Вернулась злость: никуда сукин сын не спешил, пошел на угол за бутылкой, не предупредив, а теперь — вернулся. Или, что еще более вероятно, тащит Тима. «А ну, что в печи — все на стол мечи! Корми старых друзей, которые, как два джентльмена навестили даму своего сердца». Эх, надо было взять торт, да запустить в обе рожи, прямо на пороге!

— Кто там? — спросила Лена. Ее голос, неожиданно для нее самой, был злым и бодрым.

— Я, подружка-лягушка, — раздался веселый голос Кристины. Настолько веселый, что Лена опять пожалела об отсутствии торта. Хорош был бы эксперимент, посмотреть, насколько изменится этот голосок, когда Кристя будет недоуменно перетаптываться в дверях, стряхивая со щечек бисквит и дрянное абрикосовое желе.

Судя по всему, Тиму, с его высококвалифицированной малолеткой, выпала еще более бессонная ночь, чем Тому. Он дрых в электричке, позволив бутылке с остатками пива скатиться на пол, полусонным вышел из вагона, и продолжал пребывать в столь же квелом состоянии, когда они оказались возле КПП воинской части. Поэтому, все заботы и хлопоты выпали на долю Тома.