Фридрих Незнанский - Операция «Кристалл»

— Ой! — Один из грабителей вдруг побледнел. — А я его в лодке оставил. Я мигом…

Но договорить не успел, потому что грохнул выстрел. Белобрысый сунул пистолет за пояс. А тело уже подхватили и поволокли из вагона.

— Давай по-нашему.

Слухачи переглянулись.

— Ты что? Это же все, это же провал. Он же сейчас…

Главный снова потянулся к кобуре.

Мужчины метнулись к замкам.

— Раз.

Глаза главного опять сузились.

— Два.

По носу у него пробежала капля пота и повисла на кончике. Неужели все? Неужели провал? Это же расстрел на месте, без суда и следствия.

— Три!

Две дрожащие руки резко повернули два ключа. Наступила тишина. Даже стало слышно, как квакает под мостом лягушка.

— Ну что? — тихо спросил кто-то.

И тут внутри сейфа что-то заскрежетало и массивная чугунная дверь медленно поползла в сторону.

— Быстро! Быстро! — взорвался блондин. — Выгружай все! Минута!

Ящики взломали один за другим. Один из грабителей схватил самый большой камень и полоснул им по стеклу. На стекле осталась толстая царапина, после щелчка превратившаяся в трещину.

— Они! — крикнул грабитель.

Бриллианты быстро ссыпали в мешки и бросились из вагона.

— Ничего не оставлять! — кричал главный, внимательно наблюдая за эвакуацией. — Все — с собой! Подберите рацию из камышей. Время, время!

Как только последний мужчина прыгнул в лодку, взревел мотор, и она, отчалив от берега, быстро понеслась по ровной глади воды. Блондин сидел на корме и напряженно смотрел на застывший на мосту состав.

— Что с тем старым машинистом? — спросил он тихо.

— Все по плану, — ответил кто-то за спиной.

Через минуту из вагона вырвался сноп пламени.

— Ну вот и все. — Белобрысый облегченно вздохнул и взял первый мешок. Развязал узел и стал медленно высыпать бриллианты в реку. Камушки, словно брызги, сверкая на солнце, летели в воду.

— Красиво… — вздохнул кто-то. — Это ж целое состояние.

За первым мешком последовал второй, потом третий, четвертый. И так до последнего бриллианта. Белобрысый вывернул все мешки по очереди, тщательно проверяя, не осталось ли чего, и сунул их в рюкзак. Потом повернулся к толстенькому слухачу, который чиркал алмазом по стеклу, и спросил:

— Вась, зачем он тебе? Засыпать нас всех хочешь?

— В каком смысле? — Толстяк побледнел.

— Ну как знаешь. — Блондин пожал плечами и достал пистолет.

— Нет, постой, я все понял! — закричал Вася, отчаянно роясь по карманам. — Подожди, я уже…

Грохнул выстрел, и его мозги забрызгали сидящих рядом. Белобрысый деловито нагнулся и достал из его кармана последний, самый большой бриллиант. Повертел в руках, любуясь красотой огранки, ухмыльнулся и швырнул в воду.

Наверное, большинство из пятнистых людей всерьез считали, что здесь, на чужой земле, они продолжают славные традиции революционеров — подрывают буржуазный мир изнутри, с легкостью выбрасывая в воду драгоценности, на которых, как они считали, и держался капитализм.

Только белобрысый знал истинную цель операции. Потому что была эта цель сверхсекретной, направленной не против всего капитализма, а только против богатейшего из его столпов — корпорации «Марс».

— Кривое не может сделаться прямым, — сказал он нараспев.

Лондон, 1952

— Нет, я теперь сам убедился, что английский юмор уступает русскому, — выпустив из глаза монокль, сказал лорд Шеппард. — Когда я семь лет назад водил морские конвои в Россию…

— Простите, лорд, — мягко перебил его сэр Коллинз, — но России больше нет. Они теперь называются…

— Господи, Коллинз, если мы в курилке парламента, то это вовсе не значит, что я должен выбирать исключительно парламентские выражения. Да я никогда и не выговорю это — Союз Советских Социалистических Республик. Россия! Да, Коллинз, это Россия. Когда я водил морские конвои, я понял, что если в этой войне кто-то и победит, то это будет не СССР, а Россия. Потому что (теперь я вернусь к тому, с чего начал) у них здоровый юмор. Не тонкий английский, не грубый немецкий, не сальный французский, а здоровый общечеловеческий юмор, который дается только молодой и сильной нации.

— Лорд, надеюсь, эти мысли вы не выскажете в вашем спиче на обсуждении доклада премьер-министра.

— А почему бы и нет?

— Потому что наших стариков хватит кондрашка. Они и так напуганы юмором дядюшки Джо. — Коллинз выпустил в потолок струйку синего дыма гаванской сигары.

— Сталин — еще не вся Россия, — поморщился то ли от дыма, то ли от слов Коллинза Шеппард.