Екатерина Соллъх - Тень Башни

– Тени, иная форма существования или ещё что-то, я не знаю. Знаю только, что они легко могут играть с нашим разумом. Может, там никого и нет, или есть что-то, заставляющее нас видеть и слышать того, чего нет.

Дэнель мотнул головой. На его лице появилась уверенность.

– Нет, они там есть. Разные. Много. Они есть, – он прикрыл глаза, стараясь отогнать жуткие воспоминания, и спросил совсем тихо, – тебе тоже было страшно?

– Да, было. Я вижу их, каждый раз вижу. И слышу, – Харальд улыбнулся.

– Почему тогда поезд, а не флайер? Ведь до неба им не дотянуться.

– Не знаю, Дэнель. Хочешь, расскажу сказку? Легенду. Очень старую.

Харальд прикрыл глаза. Легенда. Обрывки истории, которую они с сестрой вычитали в одной старой книге. Может, написанное даже было правдой, той частью истории, которую никто никогда не узнает.

– Когда-то люди верили в существ, обладающих огромной силой, способной менять мир и судьбы. Они называли их богами. В то время у людей иногда рождались дети, наделённые особым даром, говорили, что они могут видеть правду мира. На самом деле, они могли видеть то, чего не видел никто другой, и чувствовать ложь. Их называли Детьми Богов или Видящими.

– Таких детей ведь искали? Кем они становились? – история захватила мальчика. Харальд редко ему что-то рассказывал, они вообще редко разговаривали.

– Каждый из них выбирал свой путь сам. Они не были мудрее или сильнее, они тоже ошибались. Но они рождались с открытыми глазами, – Харальд усмехнулся, – так было написано в книге. Я и сам не очень понимаю, что это означает.

– Они и сейчас есть?

– Дети Богов? Нет. Потому что боги умерли. Изменилась правда мира. И пришли другие.

– Но разве правда мира может измениться?

– Правда мира рождается из правды людей, а она как раз может измениться. Тем, кто пришёл после богов, не надо было даже уничтожать Видящих. Они уничтожили себя сами.

– Уничтожили? Боги умерли, и их дар стали считать опасным, да?

– Да. Мир изменился, и им больше не было в нём места, – Харальд положил ладони на руки юноши, – ничего с этим не поделаешь, пока правда немногих не изменит правду всех, мир останется прежним. Сколько бы ни старались всякие повстанцы и фанатики, пока их идеи не найдут отклик в сердцах людей, все их попытки будут обречены на провал. Бессмысленно отрицать мир, в котором живёшь. Можно лишь принять его, вписаться в его рамки и оставить немного для себя.

– Оставить для себя? – Дэнель развернул руки ладонями вверх.

– Немного огня, немного правды, которая ничего не может изменить, немного веры. Ладно. Давай спать, завтра будет тяжёлый день. По крайней мере, у меня.

Солнце ещё не встало. Утренний туман скрадывал очертания флайеров. Навязчивый мелкий дождь размывал дальний конец посадочной площадки, чахлые деревья и машины. Сырость забиралась за воротник кожаного плаща. Харальд поёжился и поднял голову. Он старался рассмотреть среди низких туч серебристый проблеск фюзеляжа. Флайер, на котором должны были прилететь остальные братья и сёстры, задерживался уже на десять минут – необычно для Империи. Вспомнилась задержка поезда Гринхильды. Чем только занимается Третье Управление Имперской службы безопасности? Если, конечно, это опять террористы. В мирную тишину раннего утра вторгся посторонний звук. Низкий вибрирующий гул нарастал где-то вверху, отражался от земли, резонировал в костях, давил на уши. Вслед за ним из низких облаков показался серебристый нос флайера. Он нырнул вниз, заходя на посадку, бесшумную, почти вертикальную. Отливающие металлом ножки царапнули гладкое покрытие посадочного поля, гудение смолкло, с лёгким скрежетом выдвинулся трап. Харальд направился к флайеру. Рядом шагали Рихтер и Гринхильда. Отец не пожелал ехать, а Адель плохо себя чувствовала, поэтому они были втроём, не считая Карла, стоявшего у длинного чёрного автомобиля.

Первым в проёме двери показался Генрих. Форма офицера Штаба Канцлера сидела на нём просто идеально. Как и дорогое платье на Карин, его спутнице, тщательно выбранной отцом. Оба так и лучатся самодовольством. Вслед за ними на трап ступила Гердрун, улыбающаяся, счастливая. Как же она ещё молода и наивна. Почему-то Харальду стал неприятен её жених, кем бы он ни был. Гера чуть не споткнулась, едва успев ухватиться за поручни. Из-за этой своей неуклюжести Гердрун всегда казалась милой и беззащитной. За невестой по трапу спускались Марго с Готфридом. Яркая красавица с потрясающей фигурой, жёсткая и сильная, резкая и независима, Маргарита всегда отличалась от сестёр – Геры и Адель. Ей никогда не нравился Харальд, хотя она его и терпела. Он не знал, в чём причина, просто привык к этому. Готфрид был руководителем Отдела координации Третьего Управления Имперской службы безопасности, надо будет узнать у него, почему так распоясались террористы. Последними вышли Герхарт и Гельмут. Старший из братьев в новенькой форме оберлейтенанта, северная модель, младший – ещё кадет, совсем мальчишка. Оба улыбались и пытались разглядеть в тумане встречающих.