Дамир Берхеев - Эра водолея

– Лучшей и последней, в отличии от вашей, – ответил полицейский вытаскивая сенсорный телефон.

Яркие вспышки заполнили темную комнату и, спустя пять минут, в телефоне была запечатлена дюжина фотографий.

– Вы закончили, лейтенант?

– Да, детектив, – их наигранность в субординации общения была заметна только самим напарникам.

Уже прощаясь с хозяйкой дома, Фитцжеральд взглянул в глаза одной из дочерей покойного:

«У Фокса действительно не было причин уходить из жизни самому», – промелькнуло в голове Алекса.

– Что думаешь? – спросил Фитцжеральд, хотя обычно мыслями делился Алекс.

– Нормальный среднестатистический негритос, который в молодые годы махал кулаками, а затем угомонился и единственное, чем увлекался – это мытьем полов, сексом с женой. Парень не был пьющим, не употреблял наркотиков. В его доме я не увидел не мини-бара, ни портсигар. И вообще парень был амбициозным, в крайнем случае, хотел учиться. Запишем ему это в бонус. Вместе с тем – у него не было средств, для воплощения своих желаний. Можно зацепиться за это. И того у нас два мотива для преступления – неподтвержденная ни наукой, ни фактами – вселение бесов, и второй мотив – заказное преступление, – Митч держал курс по второму адресу, ведя ровно автомобиль. – Ты что думаешь?

– Приблизительно те же мысли, – отмахнулся Алекс. – Но если дело касается экзорцизма, то я знаю человека, который может нам помочь.

– Кто же этот оперативный работник?

– Элен Паркер.

– Элен Паркер? – удивился Митч. – Знаменитая художница?

– Моя бывшая одноклассница.

– Лучше бы она была просто твоей бывшей, – чуть помолчав, Митч добавил. – Я слышал – она ударилась в религию.

– В Кремьонской спецшколе… – начал Алекс, но водитель сразу же перебил его.

– В школе для психов, – Алекс будто не заметил слов своего напарника и продолжил:

– В Кремьонской школе для одаренных детей мы с ней просидели за одной партой с первого дня до последнего учебного. Если у меня имелись способности телепатии и гипнозу, то ее способности были куда специфичнее. Она изображала то, что лежало на душе позирующего. Помню во время нашего проживания в прериях Техаса, недалеко от нашего ранчо располагался заброшенный аэропорт. Там впервые я увидел покойника… Ну, знаешь, мафиозные разборки нередко проходили в таких отдаленных от цивилизации местах. За несколько миль ни единого свидетеля, не говоря уже о представителях власти. Так вот, когда мы с Сайманом…

– Еще с одним психом, – отметил для себя Митч, как только услышал знакомое имя.

– Так вот, когда мы с моим братом играли в этом заброшенном аэропорту, я увидел висящего на петле мертвеца. Все его тело было синим от побоев и исполосовано ножом. Мне тогда было шесть лет. Эта картина навсегда запечатлелась в моей памяти. Когда я согласился, чтобы Элен нарисовала меня, помимо меня они вписала туда мою маму и брата, хотя никогда не видела их… Но это было не все – в углу светлой, солнечной картины она изобразила черный силуэт покачивающийся на петле. Причем сама этого дополнения Элен не помнила. Она всегда рисовала в трансе. Но благодаря этим дорисовкам – Элен и стала знаменитой на весь Нью-Йорк.

– А зачем она ушла в монашки? Бабок вроде хватало, – не понимал Митч. – Я всегда думал, что монахинями становятся или некрасивые, или бедные, или те, кто в федеральном розыске.

– Суть в том, друг мой, что не все исчисляется в деньгах, – автомобиль уже успел покинуть спальный район, и на смену уединенным домам пришли многоэтажные здания.

– Способности Элен эволюционировали, – Фитцжеральд посмотрел на наручные часы и продолжил объяснения. – Вместо задушевных картин – она начала изгонять бесов.

– Как это? – понимая, что попадания в пробку не избежать, водитель не разгонял мотор «Jaguar».

– Просто. У каждого человека есть душа. В изобразительном искусстве Элен – душа должна соответствовать внешнему облику человека. Так вот у людей, в которых вселился, как говорят в народе, бес – душа и внешний облик непохожи друг на друга. Однако, когда Элен изображала эту нечисть на холсте – странствующая душа, которая мучила человека, оставалась жить на холсте, оставляя в покое человека. Она стала помогать людям, как она мне рассказал по секрету – одержимых по всей планете – тысячи. Сам Папа Римский благословил ее на эту должность, а она в свою очередь приняла религию, отказавшись от всего того, что было у нее: известность, богатство, талант.