Дамир Берхеев - Эра водолея

– Я согласна, – не колеблясь, ответила девушка.

Фитцжеральд считал этот дар, так же как свой дар его брат Сайман, и сверх способностью и проклятием. Процесс всегда начинался одинаково: они усаживались друг напротив друга, смотря глаза в глаза. Спустя минуту-две подобного созерцания – клиент впадал в транс, оказываясь, будто внутри себя.

Между Фитцжеральдом и человеком, чьи мысли должны были быть раскрыты, всегда возвышались решетки, пройти которые детектив не мог без разрешения. Когда же воля человека ослабевала от переговоров и убедительных доводов (или как сам детектив называл подобные переговоры – ломкой воли) – решетки открывались. Как только он делал шаг за пределы решетки, то начинал погружаться в омут воспоминаний. Благодаря подсказкам детектива, находящийся в трансе сам приводил его в день и место определенного события, возможно даже не помня этих моментов.

– Рейчел, вспомни, каким был твой муж при жизни?

Волны воспоминаний бросали детектива в первый их день знакомства: солнечный осенний день, робкая девушка, стоящая у входа в аудиторию одного из нью-йоркских колледжей. На ней зеленая футболка и синие джинсы, к груди девушка прижимает учебник, только взятый из библиотеки.

Два парня в синих униформах, обозначающих цвета футбольной команды колледжа, чуть не сбивают ее с ног.

– Извини, пожалуйста. С тобой все в порядке? – обратился к ней один из футболистов.

– Нет, – застенчиво ответила девушка брюнету с карими глазами и обворожительной улыбкой.

– Еще увидимся, – он подмигнул ей и убежал.

– Да. Увидимся… – улыбка не сходила с ее лица. Она не могла контролировать временное помешательство, пытаясь запомнить лицо симпатичного спортсмена.

Кадр воспоминаний сменился. Теперь они ехали на синем автомобиле марки «Toyota Celica» по ровной дороге, проходившей вдоль зеленого массива. Над ними по всему черному небу были рассыпаны алмазы звезд. От мрачности небесного полотна – светила становились еще ярче, освещая ненастную ночь.

– Как тебе моя тачка? – убавляя радио, спросил Леонардо.

– У моего отца «Mercedes» последней модели, – парировала Рейчел. – Поэтому не обольщайся. Куда ты меня везешь?

– Это сюрприз, любимая, – он снова улыбнулся.

Она сходил с ума от его улыбки. Если бы он даже был самым злым гением на планете, она все равно стала бы жертвой его улыбки.

Свернув на грунтовую дорогу, вскоре автомобиль остановился у озера. Близ темной глади воды уже горел костер, там же располагался белый стол с двумя стульями, свечи, вино, фрукты, два бокала и ничего лишнего. Фитцжеральд слышал звон бокалов, наполненных рубиновым вином, даже чувствовал аромат дышащего хвоей леса, в смеси с благоухающими нарезками на столе фруктов.

Затем всплеск эмоций, и кадр обручального кольца.

– Ты выйдешь за меня замуж, любимая?

Очередными слайдами воспоминаний стали свадебные обрывки, десятки поздравляющих их лиц, брачная ночь, медовый месяц на каком-то острове. Яркие быстрые кадры сменились на серый фон. Жизнерадостный парень, который бил ключом энергии – иссяк.

– Лео, хочешь – просто поговорим? – обратилась Рейчел к сидящему у камина супругу. Он сидел на том же самом месте, где сейчас сидел сам Алекс. Казалось, он постарел лет на двадцать с момента последнего кадра воспоминаний. Он сидел, уткнувшись в газету. Так молодой человек вел себя в последнее дни жизни.

– Милый, не молчи! – вскрикнула девушка и начала рыдать. – Что с тобой происходит? У нас же все было замечательно! Скажи мне – ты меня любишь?

Молодой человек встал с кресла и направился в свой рабочий кабинет, не проронив ни слова.

Затем все воспоминания поблекли, оставив лишь черный фон. По центру этой черной пустоты, стоя на коленях, ревела хрупкая блондинка с голубыми глазами и талисманом топаза на шее. Фитцжеральд, опустившись к ней, обнял ее. Подобные сцены воспоминаний заканчивались в основном именно так. Раскаивающийся человек, изливающий свою душу страннику, зашедшему в гости к его рассудку, сознанию, мыслям.

– Чудо произошло после его смерти. Как только он скончался – я забеременела. Это действительно было чудом и иронией судьбы, – с каждым предложением она всхлипывала все громче. – У нас все было замечательно: любовь, счастье, дом, деньги, престиж. Не хватало только ребенка. Теперь у меня есть все. Даже второе сердце, бьющиеся у меня в животе, а как долго мы ждали его… Но нет Лео. И почему он согласился на этот зверский поступок – мне до сих пор не понятно. Ведь Леонардо всегда был добр, всегда спокоен, всегда жизнерадостен. В общем, в последние дни жизни – это был не он. Такое ощущение, что его подменили. От него веяло холодом… Тело его – душа чужая.