Эллина Наумова - Три ошибки полковника Измайлова, или Роковое бордо. Полина и Измайлов

На сей раз терпение полковника, действительно, кончилось.

– Ты, наверное, неимоверно устала сегодня, Поленька, – вкрадчиво предположил он. – Шутка ли, столько мук приняла из-за бирок. Почти решила вопрос, допустимо ли лечь в синей пижаме на желтую простыню, чтобы с рассветом быстро озвереть, не насилуя свой мирный нрав.

– Не надо толкать меня в спину, сама уйду.

– Я не настаиваю, – еле слышно и весьма неуверенно сказал полковник.

Я взяла свою хлебницу и покинула покои Измайлова, сохраняя осанку. Позвоночник был во мне единственным, что еще подчинялось воле, вернее, не противилось ей. Остальное пребывало в полном раздрае. Но не показывать же этого Вику. Он привык видеть, что я в тонусе. Нельзя лишать человека полезной привычки ни с того, ни с сего.

В отличие от полковника меня совершенно не волновала пропажа ключей из сумки Илоны. Я сразу решила, что правды про них не добьешься. Сама домработница могла посеять, а теперь сочла за лучшее не афишировать этого. Ведь из-за ее невнимательности Косаревым пришлось бы менять замки. И стащить ключи не велик труд. Я однажды наблюдала, как шкодливая рука мужчины среднего возраста аккуратно расстегнула молнию на моей сумке, нырнула внутрь и вынырнула со всем, что поместилось в горсть. Спросила: «Зачем вам носовой платок и помада»? Он нервно разжал кулак и выскочил из троллейбуса – двери как раз открылись. И еще одна вероятность не исключалась. Если Илона и в самом деле проштрафилась, Вале ничто не мешало ее уволить и забрать ключи. Возможно, Лиля и Аня знали об этом, поэтому хитрушка после гибели хозяев явилась на удачу ко мне. Не так-то просто найти работу через агентство. Я, доверчивая, уши развесила, а ведь она могла и в записной книжке Вали на мой адрес наткнуться, и в разговорах дома фамилию подслушать. «Ты – чудовище, – сообщила я себе. – Так плохо о людях даже мизантроп Балков не думает. Не надолго же хватило твоей веры в непорочность первого впечатления. Не говори Вику об этом варианте, хватит с него постельного белья. Пусть надеется, будто что-то человеческое в тебе еще осталось. Опомнись. Отбери Валя у Илоны ключи, они были бы у Косаревых дома. Не в тайник же под паркетом, который грозился найти и вскрыть Егор Бадацкий, их спрятали».

Тайник волновал мое воображение около часа. Забираясь под одеяло, я сказала себе: «Посоветуй завтра Измайлову разобрать в квартире Косаревых полы и вспороть все матрасы, подушки, кресла, диваны в поисках неизвестно чего». Представила себе его лицо и заснула, тихонько хихикая.

Утро настало серенькое и какое-то милое. То ли из-за высокой просини, кое-где просвечивающей на стыках войлочных облаков, то ли из-за подновившего за ночь сугробы чистого снега. Мне хорошо бегалось и дышалось, поэтому я совершила бросок через сквер до метро, чего обычно зимой не делаю. Я самозабвенно трусила по утоптанной ранними трудягами дорожке и вдруг впереди увидела Вика. Он покупал что-то в газетном киоске. Вот-вот сядет в служебную машину и укатит. А мне так захотелось пожелать ему удачи. Недавно Измайлов доказывал, будто я выдумываю преступление за преступника. Сам же душегуб в большинстве случаев действует спонтанно и, если что просчитывает заранее, то приблизительно. Времена, мол, такие – средств умерщвления много, способных здраво свидетельствовать людей мало, и вообще громадный современный город – лучший сообщник. Убийство Косаревых с этих позиций было старомодным, то есть задуманным, спланированным и подготовленным. И тогда на пробежке мне казалось, что раскрываться оно должно в тиши кабинета в духе Шерлока Холмса. И что Вику об этом необходимо сообщить.

Измайлов уже засовывал в карман сдачу – никак не приучу важно извлекать подаренный мною роскошный бумажник – и поворачивался спиной. А мне до него оставалось одолеть расстояние длиною в одноэтажный бетонный магазинишко. Я прикинула, что если оббегу его сзади, успею вылететь ему навстречу. Завопив: «Вик, подожди», я ринулась на задворки. Возле двери в подсобку возлежал громадный пегий кобель кавказской овчарки. Мое шумное и резкое появление он воспринял, как попытку бесплатно получить то, что надлежало покупать за свои кровные с другой стороны. Зверь зарычал, упруго вскочил и подпрыгнул. С перепугу мне почудилось, что его косматая безухая башка с оскаленной мордой взмыла надо мной на полметра. Заслонив руками лицо, я развернулась, и лучший из охранников впился клыками в мою пятую точку. Худшие иногда в таких случаях стреляют без предупреждения, но попадают не всегда. Все произошло так неожиданно и быстро, что я заорала: «Фу, скотина, фу», когда он на секунду разжал челюсти. Этого мига мне хватило, чтобы ощутить, как мерзко пахнет у него из пасти, отскочить за угол и услышать сочный щелчок продравших воздух зубов.