Анатолий Степанов - Веревка из песка

– Ты свою кибитку здесь оставь. Не хватало, чтобы тебя пьяного за рулем милиционеры остановили. На левом поедешь, джип здесь оставишь, никто его не тронет.

– А пусть трогают! Он у меня на такой хитрожопой сигнализации, что и Кулибину не разобраться! – похвастался Веня.

Левака Сергей Владиленович поймал в момент. На прощание Веня попытался поцеловать благодетеля, но был откинут мягкой рукой на переднее, рядом с водилой, сиденье. Протягивая водиле хорошую купюру, Сергей Владиленович распорядился:

– Доставь по адресу, который он скажет. И без шуток. Я твой номер запомнил.

– Обижаете, господа начальники! – весело обиделся водила. Перегнувшись через Бена, захлопнул дверцу и рванул с места.

Сергей Владиленович вернулся в милое заведение, устроился на насиженном месте, дождался официанта.

– Что еще, Сергей Владиленович? – ласково осведомился тот.

– Ордер на обыск, – столь же ласково откликнулся Сергей Владиленович.

Официант, рассмеявшись, согласно кивнул и удалился. Сергей Владиленович, упершись грудью в край стола, пошарил правой рукой под столешницей.

За дальним столиком немолодой уже, сильно немолодой интеллигент в седой бороде вынул из своего уха нечто похожее на пиджачную пуговицу.

Сергей Владиленович, отсчитав официанту положенное, не спеша направился к выходу. Борода вышел вслед за ним.

Сменив партнера, Сергей Владиленович вновь фланировал по бульвару, но теперь по Цветному. Спросил у задумчивого бородача:

– Ну и как он тебе?

– Жидковат, – кратко охарактеризовал Бена бородач. – Чем нам полезен?

– Бесстыдством, Глеб, безразмерным и всесокрушающим бесстыдством.

– Для локала вполне подходяще. Но ведь сильно неумен и труслив, а? Ну да ладно. Его концы?

– Я и его пятерка. Больше никаких связей.

– Теперь уже тройка. Кстати, по чьей инициативе он выходил на этого студента, артиста?

– По моей.

– Ошибочка, Сережа, ошибочка. Ход за гранью разумного риска.

– Никакого риска. Мальчонка вляпался случайно, уж поверь мне.

– С удовольствием поверил бы, но… До меня дошли слухи, что этот студент – оборотень из ментовки. А точнее, человек Лапина, который от безнадеги в поисках улик пошел на беспредел.

– Параша, чистая параша, – уверенно заявил Сергей Владиленович.

– Информация от Пекаря.

– Ого! Каналы законников?

– Именно. Так что вряд ли параша. Да к тому же сам подумай: случайный паренек на самом деле двухметровый каратист с черным поясом.

– Считаешь, и Валета он?

– Уложен Валет тем же манером, как и тот, в магазине…

– Откуда знаешь?

– Вот этого я даже тебе не скажу.

– Я Бена завтра отправлю подальше, пусть отдохнет месяца три. Правильно?

– Что ж, пусть отдохнет. А оставшихся без присмотра троих отдай по паролю Чике. И выше голову, адвокат! Нам ничего не грозит. Мы как истинные интеллигенты всегда в стороне.

Бородач Глеб остановился, свободно вскинул руки, с наслаждением потянулся.

– Жизнь прекрасна и удивительна, да, Глеб? – поинтересовался Сергей Владиленович.

В замызганной однокомнатной квартире полковник Лапин на кухне наблюдал, как по стене от газовой плиты к мойке энергично передвигался упитанный таракан.

– Так куда же вы торопитесь, куда? Поезда. Поезда… – завел было полковник, но замолк, услышав скрежет ключа. Он вышел в крошечную прихожую. Дверь нагло, с треском распахнулась, и на пороге нищенской конуры обнаружился знаменитый поп-певец, лет пять как секс-символ тинейджеров и тинейджериц, плейбой и милашка Витольд.

– Здравствуй, Костик, – небрежно поздоровался он, не глядя на Лапина, а брезгливо озирая обшарпанные стены, пол, потолок. – И это называется конспиративная квартира! Конспиративная! Слово-то какое! И такая вот конура.

– Уймись, Витя, – добродушно попросил Лапин.

– Хочешь, я для наших с тобой встреч квартиру в кондоминиуме куплю? – говоря это, Витольд выскочил за дверь и вернулся с объемистым пластиковым пакетом. – Я тут с собой кое-что прихватил, что ж всухую разговоры разговаривать.

Плейбой Витольд и в этом был мастак: мигом превратил мелкий кухонный столик в стол, что называется, яств. Бутылка «Чивас ригал», бутылка «Энесси», икорка, севрюга в мастерском наряде, горячая, размером с генеральскую фуражку пицца и сопутствующее. Расставив все по местам, он развалился на хлипкой табуретке, как в кресле – используя вместо спинки замурзанную стенку.

– Так ведь надеремся, Витя, – понял Лапин, усаживаясь напротив.