Дмитрий Сивков - #БабаМилосская. Наши - «Код да Винчи» и саги Толкиена

– Немного странный выбор с учётом заявленного вами курса на правдоподобие, – решился я прервать затянувшийся монолог микробиолога-мифотворца.

– Я сказал, что эта легенда мне по душе. И дело тут даже не в её красоте. Богиня на самом деле таит в себе опасность, во всяком случае, для тех, кто влияет на её судьбу. Возьмём Жюля Дюмон-Дюрвиля.

Жюль Дюмон-Дюрвиль вписал своё имя не только в историю, но и на карту мира

После истории с Венерой Милосской дела у него пошли в гору: он получает чин капитан-лейтенанта и, благодаря покровительству влиятельных особ, организует первое кругосветное плавание, во время которого открывает немало островов. Один из них назовут его именем. Вторая кругосветка, кроме географических открытий, приносит ему славу человека, установившего место гибели известного французского мореплавателя Лаперуза, сгинувшего вместе со своими судами в Океании. Потом следует экспедиция в Антарктиду, уже открытую русскими мореплавателями Беллинсгаузеном и Лазаревым в 1820 году, но хранящую ещё много белых пятен. Так на картах ледового материка появляется Земля Адели, названная Жюлем в честь своей жены, позже море, подмывающее льды этой земли, стали именовать морем Дюрвиля.

Издаются книги, следуют чины… Карьера, заложенная участием в обретении Францией Венеры Милосской, складывается как нельзя лучше. Всё так, пока в один момент не обрывается трагически. В 1842 году контр-адмирал попадает в железнодорожную катастрофу во время поездки в Версаль. Под горящими обломками вагонов гибнут десятки людей, среди них известный мореплаватель с женой и сыном. Другие дети – сын и дочь – умерли в раннем возрасте. Весь род Дюмон-Дюрвилей упокоился на кладбище Монпарнас. Венера Милосская могла быть благодарна Жюлю, но отмстила за нарушение своего покоя.

– А что же со свечным заводиком? Никак сгорел вместе с хозяином?

– Pardon, что за заводик..? Ах, опять вы со своими штучками! Это, вроде, отец Фёдор из «12 стульев» им бредил? Тут вы почти угадали. Конец Йоргуса Кентротаса тоже оказался печален, хотя имя его и вошло в историю. Только это ведь редко кого делает счастливыми. Полученными от Марцеллюса деньгами ему так и не удалось распорядиться, как мечталось. Пятую часть суммы – тысячу франков – пришлось отсчитать турецкому наместнику Саид-паше. Он был практически хозяином острова и в случае отказа поделиться барышом имел возможность превратить жизнь Кентротасов в кошмар. Да и с учётом того, что крестьянин собирался открыть маслобойню, хорошие отношения с властью были просто необходимы. Оставшихся денег всё-таки хватало на оборудование, пусть и не самое передовое. Приобрести его можно было только на материке, и летом того же 1820 года Йоргус с сыном и племянником отправились за покупкой в Афины.

Только на этот раз счастливую троицу, наткнувшуюся весной на статую, ждало фиаско. Корабль, на котором они плыли в Пирей, атаковали повстанцы. Борцы за независимость Греции, под предлогом экспроприации средств на организацию революции, вывернули карманы у всех пассажиров и команды, опустошили и судовую кассу. Мольбы Йоргуса не трогать нажитого непосильным трудом не тронули налётчиков. Да и в самом деле, откуда у простого крестьянина могли взяться четыре тысячи фраков?! Вернувшийся домой ни с чем, Йоргус уже не смог оправиться от такого удара судьбы. Запил. Рака же такой напиток, что быстро превращает печень в разложившийся кусок плоти. Через год всё тело несостоявшегося владельца маслобойки стало гнить на местном кладбище. Говорят, Верги отказался его отпевать. В это же время в стране началась освободительная борьба, завершившаяся через девять лет независимостью Греции. Так что, если Кентротаса и в самом деле ограбили повстанцы, то его вклад в освобождение своей Родины от турок был весьма весомым.

– Да, печально. А что с остальными?

– Судя по тому, что с ними ничего трагического не случилось, их роль в этом деле не столь значительна. Даже деляги Марцеллюса. Его вело, очевидно, уже другое провидение. Тем же, кто дал ему отправную точку, не поздоровилось. В данном случае судьба, как лакмусовая бумажка, взглянешь – и сразу понятно, при делах человек или нет. Взять того же Оливье Вутье, пытавшегося присвоить себе находку Богини. Он умер в восьмидесятилетнем возрасте в Провансе, похоронен в парке собственной виллы Castel Sainte-Claire. Хотя память по себе оставил довольно внушительную, так как написал несколько книг. Другое дело, каких.