Владимир Жуков - Рафаэль и бабы-жабы

– Премного благодарен. Любезно прошу вас отведать, что Бог послал,– жестом пригласил хозяин квартиры.

– Бог щедро послал. Ой, мои любимые «жабичи лапки»! – с восторгом воскликнула Баляс, плотоядно облизнула губы в перламутровой помаде, взирая глазами навыкате на французский деликатес.

– Виола, дорогая, прими на свою пышную «грудь», замори червячка, чтобы под ложечкой не сосало, – предложила Швец.

– Пить спиртное пока не буду, потому что при исполнении, а вот червячка заморю, потому что целый день на колесах, от клиентов отбоя нет, даже не успела, как следует пообедать.

Она вытерла салфеткой руки.

– Обожая французскую кухню и эстраду. От певцов Джо Дассена, Мирей Матье и Патрисии Каас в восторге. Люблю плотно покушать и музыку послушать. Она стимулирует аппетит. Евдоким Саввич, вы золотой человек, настоящий джентльмен, я готова вас расцеловать…

– Ваша подруга, Тамила Львовна, рекомендовала, а для меня слово и пожелание женщины – закон! – смутился лести Суховей. – Хотя есть особы, которые вызывают меня аллергию.

– Интересно, что за особы? – спросила риелтор.

– Мадам, извините за непарламентское выражение, но эти жирные коровы из собеса, ЖЭКа и БТИ только и ждут, когда я загнусь, чтобы захватить мою квартиру и все имущество, особенно, мою живопись. Выкусят! Я дал себе зарок жить до тех пор, пока будет жив мой Джим. Как только он околеет, то и мне хана.

– Разделяю вашу тревогу, – посочувствовала Виола Леопольдовна. – Что касается «жирных коров», то в моем присутствии впредь не оскорбляйте крупных женщин. Среди них немало порядочных и обаятельных. А насчет того, сколько кому лет отпущено, не тешьте себя иллюзиями, ведь человек лишь полагает, а Господь располагает. Никому не дано знать, когда настигнет смерть.

– Верно, – согласился он и заботливо предложил. – Вы кушайте на здоровье, а по мне, лягушка она и есть жаба зеленая, болотная под каким бы соусом, майонезом, кетчупом ее не подали. Недаром, говорят: сто лет мак не родил, и голода не было. Так и с лягушкой, пучеглазой квакухой… Лучше пейте красное вино, как это делают французы.

–О-о, Париж – мечта, обитель художников, поэтов, музыкантов и пылких любовников! – с восторгом произнесла Баляс. – Город мировой моды, парфюма, косметики, роскоши и… разврата. Знаменитого Анатоля Франса за блуд не посадили в Бастилию лишь потому, что он был сенатором…

– Ты с ним встречалась? – заискивающе спросила Швец.

– С кем, с ним? – удивилась риелтор.

– С этим Толиком, французским?

– Тамила, какая ты дремучая, Франс жил в девятнадцатом веке, а сейчас двадцать первый.

– Жаль, наверное, породистый был бабник, если до сих пор помнят.

Баляс, смерив надменным взглядом Суховея, поинтересовалась:

– Вы бы хотели увидеть Париж и умереть?

–С радостью бы побывал в Париже, посетил бы Лувр, другие музеи, Елисейские поля, а вот умирать еще рано. Мой час не пробил.

–Смерть не предупреждает о своем визите, – назидательно заявила Тамила. – Как и любовь, она приходит неожиданно, когда ее совсем не ждешь. Рафаэль, в любой момент тебя может свалить инсульт или приступ, сразу испустишь дух.

– Типун тебе на язык, – проворчал он.

– Странные у тебя аналогии, любовь и смерть, – упрекнула подругу Виола.

– Не вижу странностей, они, как неразлучные подруги, – возразила Швец, а риелтор обратила взор на художника:

– Евдоким Саввич, вы же светский человек, интеллигент, художник и должен знать, уважать и почитать шедевры французской кухни, которая славится во всем цивилизованном мире. Если вы не любите лягушечьи лапки, то не видать вам, как собственных ушей, Парижа, Эйфелевой башни, Нотр-Дам, известного, как Собор Парижской богоматери. А уж о том, чтобы ваши картины экспонировались в Лувре или на Елисейских полях, вообще забудьте. Раньше при СССР, у вас не было такой возможности из-за «железного занавеса», а теперь все дороги открыты. Но без меня вам в Париже делать нечего. Советую не пренебрегать деликатесами французской кухни и усиленно изучать язык Анатоля Франса, Эмиля Золя, Ги Мопассана, Виктора Гюго, Густава Флобера и других корифеев французской литературы.

– Умирать буду, но к болотной жабе не прикоснусь, – стоял на своем Суховей.

–Вы так говорите, лишь потому, что никогда не пробовали эту вкуснятину, – пожурила его Баляс. – Между прочим, лягушка одна из чистоплотных существ, хотя и живет в болоте. Питается мошками, букашками и комариками не то, что всеядная свинья. Поэтому и мясо нежное, тает во рту. Давайте я вам махонький кусочек отщипну?