Дей Кин - Поцелуй или смерть

"Шлюха, – подумал Менделл, – маленькая грязная шлюха".

Действия Галь оборачивались для него большими сложностями. Он – всего лишь поляк из квартала возле скотобоен и с диагнозом сумасшедшего, а она – из фамилии Эбблингов. "Да, сержант, дочь Джона Эбблинга. Большой дом на Драйв". Дочь покойного Джона Эбблинга...

Менделл в последний раз бросил взгляд на дверь и поглубже натянул на голову шляпу.

– До свиданья, малышка! – пробормотал он, застегнув пиджак слева направо, вышел из дома через заднюю дверь и прошел по покрытой снегом аллее к гаражу.

В Чикаго тоже шел снег. Большим снегоуборочным машинам досталось очень много работы на Уотер-Драйв, на бульварах, на трамвайных рельсах и вообще на всех улицах города. Менделл остановил машину Эбблингов, не доезжая двух кварталов до дома матери. Несмотря на то что было очень рано, на тротуаре, покрытом снегом, виднелись следы людей. Небольшие группки прятались в парадных и подворотнях от ветра в ожидании трамвая. Они ехали на работу, чтобы было чем заплатить за еду, за квартиру, за газ, купить себе ботинки, одежду, перчатки... Менделл медленно шел по холодной улице. В большинстве кухонь уже горел свет, в других комнатах свет зажигался на его глазах. Ледяной воздух пропитывался запахом жареного бекона, лука и кофе. Соседские дети вылепили снежную бабу в маленьком дворе дома его матери. Способы делания снежных баб не менялись. На них всегда были надеты старые шляпы, они всегда курили прогоревшие старые трубки, у них всегда были кусочки угля вместо глаз. Менделл щелчком отправил сигарету в снежную бабу и пошел по белому снегу к дому. На тропинке виднелись следы молочника, толстый слой снега лежал на бутылках молока и сметаны.

Менделл забрал бутылки, поднялся по лестнице и тихонько постучал в дверь Дойлов. Потом он снова постучал и, не получив ответа, попытался открыть дверь. Это ему удалось, и он вошел в темную и теплую кухню. Здесь ничего не изменилось. Розмари редко запирала дверь на ключ, только когда оставалась одна. Ведь два ее брата служили в полиции.

Маленький дом спал. Менделл ногой закрыл дверь и поставил бутылки с замерзшим молоком на стол, покрытый клеенкой. Потом он замер, вглядываясь в темноту и пытаясь вспомнить, где спали Джон и Пат – в передней комнате или в дальней. Ему хотелось поговорить с Патом, но и Джон устроил бы его. Дальше Барни решил не ходить. Когда они покинут этот дом, то отправятся в полицейский участок к инспектору Карлтону. Но до этого Менделл хотел иметь полную ясность о своем деле, хотел иметь друга по другую сторону закона. Он желал, чтобы кто-нибудь знал и его версию происшедшей драмы.

Сидя в темноте маленькой кухни, Менделл пытался успокоиться и привести мысли в порядок. Его обвинят в двух убийствах, а может быть, и в трех. С его диагнозом сумасшедшего, с Галь, бессовестно лгавшей полиции в Лайк-Форест, его, вне сомнения, обвинят в этих преступлениях. Может, его казнят, а может, только пожизненно заточат в сумасшедший дом. Но, что бы там ни было, ему хотелось повидать Пата, Джона, Розмари, Джоя Мерсера и свою мать. Он хотел, чтобы они знали, что он – не последний негодяй...

Барни открыл дверь дальней комнаты.

– Пат, – тихо позвал он, – Джон!

– О, это ты! – села на кровати Розмари. – Я слышала, как кто-то возится на кухне, и думала, что это кто-то из моих братьев.

В этот момент зазвонил будильник. Розмари откинула одеяло, встала и босиком прошлепала к окну, открыв его и нажав по дороге на звонок будильника. Потом она зажгла свет и, поежившись от холода, посмотрела на Менделла.

– Барни, что ты здесь делаешь в шесть часов утра?

Менделл вспомнил, что он в шляпе, и снял ее.

– Сожалею, – ответил он, – но я ошибся дверью.

– Я тебя спрашиваю, Барни.

– Я хотел сказать кое-что Пату.

Розмари взяла свой зеленый халат, висевший на стуле возле кровати, и надела его поверх ночной рубашки.

– Что именно?

– Я не сумасшедший, – ответил ей Менделл, – и никогда им не был. И я женат на шлюхе.

Розмари откинула прядь волос, упавшую ей на глаза.

– И когда ты это понял?

– Этой ночью.

– И теперь ты пришел поплакаться?

– Да.

– В шесть часов утра? – Она застегнула молнию на халате и, сидя на кровати, нашарила на полу свои туфли. – Лучше бы ты вышел отсюда, Барни. Пат вчера вечером не работал. И если он или Джон проснутся к увидят тебя в моей комнате...

Но Менделл уже переступил порог опасности.

– Полагаю, что смогу им объяснить.