Андрей Воронин - Последний самурай

Каюта, в которой обитал командир сторожевого катера Кривоносов, оказалась узким железным ящиком, в котором только и помещалась что откидная койка, стол под иллюминатором, книжная попка да привинченный к полу вращающийся табурет. На столе поверх каких-то бумаг и морских карт валялся обложкой кверху детектив Агаты Кристи, с которым соседствовала пустая пепельница, издававшая резкий запах никотинового перегара.

Кривоносов сидел на койке, нетерпеливо барабаня пальцами по краю стола Вид у него был хмурый и в то же время заинтригованный. Старшина, не утруждая себя уставными телодвижениями, буркнул: "Привел", а конопатый Краюхин, пыхтя, поставил у двери чемодан и удалился, тряся онемевшей кистью. Кривоносов посмотрел на Илариона, на чемодан, а потом на стоявшего в дверях старшину.

- Свободен, - сказал он. - Дверь хорошенько закрой. И скажи там, чтобы ко мне со всякой ерундой не бегали. Ну, - продолжал он, повернувшись к Илариону, - докладывай. И не надо скалить зубы, радоваться нечему. Менты на берегу рвут и мечут, начальству моему все телефоны оборвали, но добились, чтобы я за тобой пошел.. Говорят, что никакой ты не журналист, а вообще неизвестно кто.

- Это точно, - со вздохом признался Иларион, - не журналист...

- А удостоверение? Ты же мне удостоверение показывал, интервью брал.., снимки, мать твою, делал!

- Удостоверение липовое, - сказал Иларион, - интервью мне было нужно для дела, а снимкам грош цена, потому что в твоем корыте только одна военная тайна - год постройки. Даже не год, а, пожалуй, век...

- Так, - неожиданно спокойно сказал Кривоносов. - Это надо понимать как признание в военном шпионаже или как-нибудь еще?

- Дай закурить, - вместо ответа потребовал Иларион. - Мои размокли, а пойманных шпионов на допросе полагается угощать сигаретами и водой из графина. Ты что, кино про разведчиков не видел?

Кривоносов хмыкнул и бросил на стол пачку сигарет. Графин, на три четверти наполненный прозрачной жидкостью, он почему-то сначала переставил подальше от Забродова, а потом и вовсе убрал со стола. Иларион ухмыльнулся: на этом судне, как и на множестве других, навигационные приборы, аппаратура связи и масса иного оборудования в глаза не видели спирта, которым их, по идее, должны были регулярно протирать.

- Короче, - сказал Иларион, прикуривая от поднесенной Кривоносовым зажигалки, - прошу учесть, что шутки кончились. Протокола, слез, раскаяния и перечисления явок и фамилий не будет.

- А что будет? - с осторожным интересом спросил Кривоносов. - Ты, вообще, кто такой?

- Частное лицо, - ответил Иларион. - Обыкновенный военный пенсионер, которому требуется твоя помощь.

- Слушай, ты, лицо, - начиная закипать, сказал капитан-лейтенант. Если мы с тобой вместе пили, это не значит...

- Не значит, - быстро согласился Иларион - Дело не в том, кто с кем пил, а в том, кто зачем сюда приехал. И откуда. И по какой причине. И по чьей просьбе.

- Ну и зачем, к примеру, ты сюда приехал?

Иларион в последний раз окинул собеседника оценивающим взглядом, глубоко затянулся сигаретой, потом поманил Кривоносова пальцем и, когда тот подался вперед, негромко сообщил:

- Не за чем, а за кем. Да твоим лучшим другом. За господином Набуки.

Глава 12

День уже клонился к закату, когда в бухту осторожно вошел сторожевой катер Кривоносова. Коротко взвыла сирена, винты, отрабатывая назад, взбили под кормой густую тучу брызг и пены, и сторожевик осторожно подвалил к причальной стенке. Заскрипели, смягчая удар, резиновые кранцы, и на пирс с металлическим лязгом упал трап.

В конце пирса виднелся стоявший нараспашку милицейский "уазик", возле которого топталось несколько фигур с автоматами. Фигуры участников комитета по торжественной встрече казались громоздкими и неуклюжими из-за напяленных поверх серой милицейской формы пятнистых бронежилетов. Когда один из матросов сторожевика, соскочив на пирс, принялся обматывать брошенный с катера конец вокруг причальной тумбы, от группы милиционеров отделилась фигура уже знакомого Илариону старшего лейтенанта. Старлей был без автомата, но тоже в бронежилете, и руку он демонстративно держал на кобуре, которая висела у него на животе, как у офицера вермахта.

- Вся королевская рать, - пробормотал Кривоносов и бросил окурок в узкую щель между бортом катера и причалом, где беспорядочно плескалась покрытая слоем мелкого плавучего мусора зеленоватая вода.

- Хорошо, хоть каски не надели, - ответил ему Иларион. - А то, ей-богу, я бы побоялся на берег сходить: а вдруг палить начнут?