Татьяна Хмельницкая - Двое – не один, спуску не дадим

Но возможно, Нон решил перепроверить историю Луизы Граф и отыскал некую нестыковку фактов; эпизод, решивший судьбу девушки; или конфликт, имевший место быть? В противном случае, для чего копировать документы по следствию, если оно давно передано в другую службу?

Непонятно, правда, почему следственные мероприятия теперь проводит Комитет собственной безопасности, но им виднее, какие преступления касаются их подразделений, а какие – нет.

Я снова искала подсказку ссылаясь на Нона. Беда! Я не готова самостоятельно думать, но придётся. Нужно не забыть и написать вопрос в общей таблице.

– Анна, – наконец, решился продолжить Дад, – дело, которое вы вели с Ноном, передали в специальную службу Комитета собственной безопасности. Но я знаю, что ты не остановишься: будешь копаться в нём снова и снова, пока не отыщешь убийцу. Ты, как и я считаешь, что гибель Нона связана с последним расследованием. Он был моим другом, и я хочу заняться распутыванием преступления с тобой.

Дад, Нон и их мальчишеские дела – так уж повелось с самого начала. И я мирилась с таким положением вещей всю свою сознательную жизнь.

Они попали в Орден почти одновременно – с разницей в несколько дней. Их кроватки в отсеке номер «семьдесят» находились рядом, как потом и места в столовой, игровой, в спортивном зале, школе.

Мальчики держались вместе всегда. Впрочем, в четыре года привычки пришлось менять. Нон плакал в мальчишечьей спальне, зарывшись под подушку и одеяло, пока не рискнул прийти ко мне и сказать о том, что мы неразлучны с этого момента. Но никто не знал, что сразу после ухода дуала ко мне заявился Дадо. Ему хотелось посмотреть на девочку, которая своим рождением нарушила их дружбу.

Тогда, тёмной ночью я увидела в дверях красивого мальчика с чёрными, как смоль волосами и родинкой над губой. Ребёнок подошёл ко мне и, не говоря ни слова, замахнулся для удара или пощёчины. Я инстинктивно зажмурилась, втянула шею в плечи, но ничего не происходило довольно протяжённое время. А потом почувствовала лёгкое касание пальцев к щеке и вздох – тяжёлый, протяжный.

Когда я открыла глаза паренька и след простыл. Мне осталось только скользкое ощущение страха. Со временем скованность в компании Дадо прошла – он умел рассмешить любого, но я не могла простить мальчику, а теперь и взрослому мужчине, того испуга тёмной ночью.

Ха! Даже сейчас я интуитивно пыталась защититься от Дадо, так и не захлопнув входную дверь. А он чувствовал мою напряжённость потому, мне кажется, и встал в пучок света.

– Что ты мне на это ответишь, Анна?

Анна – он называл меня так, сколько себя помню. Только по-взрослому и никак иначе, даже в моменты весёлых вечеринок и тяжёлых переживаний.

– Я не-е-е…

Отпустила дверь – она медленно закрылась. В комнате воцарилась тишина и полумрак, рассеиваемый светом голографической уличной рекламы. Память снова подкинула мне эпизод с замахивающимся на меня ребёнком, только в ту ночь свет простирался от луны, заполняя комнату почти целиком и дотрагиваясь до моей кровати.

– Кому ты сочиняешь, а? – раздался приглушённый голос Дадо.

Он был бархатный, мягкий, сожалеющий, влекущий, родной, располагающий.

Удивительно, как быстро нас меняет горе! Я вспоминала первую нашу с Дадо встречу, которая не задалась, но ночей, когда он, прокравшись в спальню девочек, садился на кровать и рассказывал мне сказки, утешая после очередного взыскания из-за успеваемости в школе, я вычеркнула. А ведь так всё и было – он приходил и утешал. Появился и сейчас.

– Свет! – команда далась мне легко.

– Хм. А в полутьме было интимнее, – широко улыбнулся парень.

– Не забывайся, – посоветовала я и, пройдясь по комнате, заняла любимое место у окна.

– Никогда.

– С чего ты взял, что я буду расследовать преступление, а не дождусь его результатов в каком-нибудь тихом месте? Ты ведь знаешь правила Ордена: меня не выпустят даже прогуляться без разрешения. К тому же, не считаю, что Комитет собственной безопасности в стандартном письме в Сыск известит о чём-то из ряда вон выходящем. Они отпишутся стандартными фразами, чтобы запустить бюрократическую машину, для сдачи его в архив у нас со своим ответом. Всё шито-крыто. Как и всегда…

Дадо оказался рядом и уселся на подоконник. Мы долго смотрели в глаза друг другу прежде чем он ответил:

– Я подал рапорт о зачислении тебя сокуимом в отряд в нашем подразделении.

Такого я не ожидала.

– По-твоему есть основания?