Татьяна Хмельницкая - Двое – не один, спуску не дадим

– Второе: не появляйся в местах обнаружения трупов по делу.

Ага! Ты сам-то веришь, что я поступлю так? Я всё продумала и сделаю так, что комар носа не подточит 4 4 русская народная пословица

– Третье.

Речер поджал губы, словно размышляя называть мне очередную причину или воздержаться.

– Третье? – подначивала я.

Очевидно, что в силу характера, армейского опыта и личных представлений о работе в паре, Дадо решил, что именно он будет ведущим. Я не против – пусть так думает дальше.

Сердце сжалось от обвившей его, точно змея, тоски по Нону. В нашем тандеме роли распределялись по способностям, по внутренним ощущениям и были гармоничными, наполненными. В чём-то была сильнее я, в чём-то он – по справедливости, по высшему предназначению. У Дадо жизнь сложилась иначе – он всегда на передовом крае, в бою, в резко очерченных рамках приказа и устава Ордена. Для него я – гражданское лицо, которое следует защищать и стоять на страже соблюдения законов.

М-да. Придётся нам приспосабливаться друг к другу. Вернее – мне подстроиться под Дадо: ведь он, с его обширными связями, вполне может обзавестись необходимой информацией.

– Просочилась информация, что тебя озарило Предузнание.

– Я не помню его, – ответ получился поспешный и прозвучал истерично, болезненно.

– Тш-ш-ш. Да. Ты его не помнишь, и это нормально. Я, пока, не могу узнать его содержимое. Мне показалось странным, что тебя так быстро отпустили домой после того, как Эфир сказал твоими устами. Это может значить лишь одно: там содержалась грядущая информация, которая затронет Круг Семи и братьев. Информация конфиденциальная: у нас объявили повышенный уровень боеготовности и натравили спецслужбы – прикрепили к каждому отряду по человечку. У меня мало времени, но ты умная девочка и сама аккуратно поинтересуешься явлением. Тебе не сказали, что Предузнание повторяется, и ты можешь увидеть новое, например, во сне или банально вспомнить прежнее. Последнее – мало вероятно, потому тебя и отпустили домой. Но почему так скоро? – вот в чём вопрос. Помни об осторожности и не нарывайся. Если Предузнание снова посетит тебя, то сообщи мне его детали – второй раз обычно запоминается. Хорошо?

– Да, – выдавила я, вспоминая недавний сон с блондином и Гроссмейстером.

– Что-то не так? Ты что-то вспомнила?

В интуиции Дадо не откажешь, но придётся ему обломаться.

– Нет. Не вспомнила. Чувствую себя странно. И я согласна с тобой: почему так скоро меня отпустили? – вопрос.

– Мне пора. Помни, что я тебе сказал.

– Да.

– Вот и умница.

Мы распрощались тепло. Речер обняв меня, крепко прижал к себе, и я почувствовала, что ему нужны эти объятья не меньше чем мне. Хотелось правдивых эмоций: естественных, как в прошлом, когда нас было трое.

Я почувствовала, что Дадо скинул с себя груз потери на несколько секунд и превратился в прежнего друга. Подумать только, насколько сильно людей разделяет горе! Я заподозрила в парне врага: ощетинилась, одела панцирь недоверия. А на самом деле стоило все оковы сбросить и обнажить кровоточащие, ноющие от боли сердца. Дадо уйдёт, и я стряхну с себя наш разговор, словно и не было его, и пойду своей дорогой, буду делать собственную игру. А сейчас…

Здесь и сейчас я хотела получить от Речер то, что запомню навсегда: неподдельность и родство душ. Приятно на мгновение забыться, обрести себя, стать кем-то прежним, напитаться эмоциями прошлого. Почему мы только при расставании сделали так – проявили искренность?

Дадо погладил меня по голове, как часто делал в детстве, и я зарылась ему в ложбинку между плечом и шеей. Тяжело вздохнула.

Весь предыдущий разговор я отгораживалась от парня, выставляя вперёд, словно щит, прежние обиды, скованность, недопонимание, чтобы остаться одной в терновом коконе свалившейся беды. Защита дала трещину, надломилась под напором выгоды и желания исполнить месть. Надо было сразу показать собственную боль, подавленность и тогда разговор с Речер был бы иным по содержанию. Я повела себя глупо – момент упущен.

Словно по сценарию плана, составленного кем-то прозорливым, из глаз потекли слёзы. Дад, немного отстранившись, посмотрел мне в лицо и ничего не говоря вытер их своим большим пальцем, размазав по коже щёк. Я посмотрела в его полные страдания глаза и прошептала:

– Уходи. Пора.

Речер кивнул, чмокнул меня в лоб, как делал всякий раз, как мы оставались одни, и молча дёрнул дверь на себя. Пара секунд и он скрылся в залитом светом коридоре – исчез, унося с собой половину моей душевной боли и тоски.