Татьяна Хмельницкая - Двое – не один, спуску не дадим

Хм. Занятно. Родоначальником такого отношения к цифрам стал Пифагор, а его ученик Платон считал, что у мироздания есть математический код. Хорошо бы! Если бы шифр отыскался, то решились бы многие проблемы бытия. Тогда написали бы формулу гениальности, долголетия, любви, ревности…

Что-то я не в ту степь в размышлениях ушла. Возвращаемся!

Итак, в деле о маньяке с фишкой, которое мы расследовали с Возовым, аж три единицы, и все с ярко выраженными подавленными гипнотическими способностями. Потому дело забрал себе Сыск Ордена, а не обычные следователи полиции, и передал в наш отдел.

Покопавшись в ментальной карте потерпевших, мы с Ноном обнаружили, что у всех жертв при их жизни отмечалась одинаковая по свойствам и стилю блокировка на неясные пси-факторы. Такое сплошь и рядом случается при кодировке людей во время гипнотического сеанса, после назначения такового судом или специальной службой Порядка.

Но сама блокировка – шифр из сочетания понятий, образов и цифр – оказалась нелегальной. Это было установлено экспертами, проработавшими рукописные записи потерпевших, аудио и видео треки. У каждого время корректировки личности произошло в канун смены одной работы на другую. Но почему жертвы маньяка не воспользовались легальной услугой?

Рисковали? Да. Молчание об изменениях в личности – преступление перед обществом, пусть и каралось административным кодексом. Но у них всё получилось и, приобретя новую блокировку сознания, они изменили личность – значит и жизнь.

Что в их существовании случилось такого, для чего потребовалась корректировка?

Или так: что произошло такого, что три человека обратились не в специальные ведомства, обслуживающие проблемы подобного рода, а к кустарю, гипнологу-нелегалу?

Индивидуальность, интимность давно перестали быть частью нашего мира. Любые изменения, как субъективные, так и объективные вносились автономно компьютерными программами или специальным ведомством в личные анкеты каждого живущего на планете.

Трое скрыли изменения в личности, доверившись ремесленнику, и тем самым вручили своё будущее в нечистые руки – это первая версия, к которой мы пришли с Ноном.

Подобное влекло за собой наличие клиентской базы нелегала с полным перечнем незарегистрированных в государственных базах кодов, – а значит к целому ряду серьёзных проблем.

Кодировка сама по себе – благо, и как любой дар его можно очернить, навязав следующую надстройку блоков, превратив человека в живую куклу.

Далее – по накатанному: тонкое тело убийцы отреагировало на вибрации закодированных кем-то людей. Или кто-то воспользовался клиентской базой кустаря-одиночки и сотворил монстра, подбрасывающего фишки с цифрой «одиннадцать».

А может и сам гипнолог зачем-то пожелал проредить пласты тех, с кем поработал однажды. Сделать такое просто: сделай чудовище из одного бывшего «пациента» и заметай следы, науськивая его на всех подряд. По статистике такие преступления случаются чаще других. Мы с Ноном пошли по стандартной инструкции и теперь мне понятно, что именно в этом состоял промах.

Тонкие тела – «психо-духовные» составляющие всех живых существ, их жизненная энергия. Ордену удалось продвинуть в Совете Лиги наций законопроект о принудительной гипнотической кодировке граждан, признанных судом ведущими неблагонадёжный образ жизни. Это случилось около ста пятидесяти лет назад, и в рамках закона воспитано уже четыре поколения.

Неблагонадёжность – история с продолжением. Каждый гражданин планеты подвергся в той или иной степени гипнотическому кодированию. Это отмечено в их личных анкетах. Другими словами – к каждому из людей подобран индивидуальный ключик, повернув который, можно остановить индивида на краю бездны.

Ещё в школе учащихся заставляли писать ответы на вопросы в тестах, а высокой комиссией отслеживались их результаты. Вопросы в анкетах не повторялись, и подготовиться к прохождению задания невозможно.

В старших классах ребят обычно просеивали через сито повторно, ведь именно в этот момент начинает формироваться, так называемая, лояльность к чему-то запрещённому.

Мы с Ноном окончили обычную школу, и никогда не писали опросники – мы ведь из Ордена. Делали вид, что, как и все готовимся к важному событию, а сами штудировали законы, чтобы предстать перед наставниками. У нас тоже решалась судьба, только иначе: нас волновало, кем мы станем внутри общества рыцарей. Судьба забросила нас в аналитический отдел Сыска.