Дастан Кадыржанов - Сердце Родины. Серия «Фронт Культуры»

– Весело. Ну, это ты пока молодой. Со временем так хорошо узнаешь все свои болячки, что на приеме у незнакомого врача начинаешь устраивать научный диспут, пугая глубиной познаний в медицинской терминологии и методах лечения. Иногда даже выигрывая спор.

Тут вмешался Тельман Газизович, задумчиво глядевший в потолок. Он почесал грудь и стал рассказывать свою байку.

– Мне, из-за дикой постоянной головной боли и головокружений, врач назначил МРТ. Я спокойненько попёрся в Центр нейрохирургии. Бодро, одухотворенно и целеустремленно, значит. Вы проходили МРТ? – неожиданно повернувшись набок, он спросил товарищей по несчастью с веселой ехидцей.

Гарин и Давлетгереев покачали головами. Только Тимур Алиханович, едва улыбнувшись, утвердительно кивнул.

– Так вот… Это такая большая труба с приборами. Меня положили на дощечку и стали впихивать в нее. Честное слово, я сразу засомневался, что влезу, но подумал, что накручиваю себя. Оказалось, был прав. Я застрял! А у меня клаустрофобия.

Все засмеялись, а писатель, продлевая удовольствие слушателей, продолжил свой рассказ:

– И тут с криком: «Я горел в танке!», я стал вырываться из этой чертовой трубы. Хорошо хоть врачи попались понимающие и меня шустро освободили. Признаюсь, было неприятно от ощущения, что меня, зажатого, продержат там минут двадцать. Так и выскочил из кабинета. В пелеринке, из-под которой торчали наружу все мои прелести.

Пациенты палаты от души посмеялись над воображаемым образом полуголого Тельмана Газизовича.

– А вы замечали, что болезни потеряли свои привычные очертания и…, как бы это сказать…, привычные методы борьбы с ними? – спросил, улыбнувшись, Тарханов. – Вот раньше как было? Все ясно. Все понятно. Если дизентерия, то горшок, черный чай и сухари. Или простуда. Тогда мед, лимон, варенье, банки и горчичники. При ангине – молоко, масло, мёд. Полежал пару дней. А сейчас? Месяц назад запершило горло. Через неделю сопли потекли. Потом кашель начал мучить. И вот ты тут, в больнице. И готовишься почему-то к клизме.

– Ну, знаете…, – вмешался Давлетгереев. – Раньше-то и медицина была на совершенно другом уровне.

Писатель, разгоряченный беседой, присел на краешек кровати, хлопнул себя по коленке.

– Да ладно совок вспоминать. Там, если честно, хорошего мало было.

– Скажу честно, и сейчас ни черта не лучше, – снова отозвался Давлетгереев. – Если судить по качеству и количеству нормальных и чистых туалетов, то не то, что в пятьдесят развитых стран не войдем, а останемся в пещерном веке. Можно сказать, только с деревьев слезли.

– Вы преувеличиваете, – возразил Тимур Алиханович, считавший своим долгом поправлять «сокамерников», вечно подтрунивавших над государственными делами. – Да и с каких пор государство должно за сортирами следить? Это дело частников.

– Ну да, понятное дело, вам не до них. Туалеты-то – это базис. А вы у нас – надстройка, – Тельман Газизович смешно изобразил нечто вроде поклонения монарху, – и бизнес, по-вашему, только навар гребёт. Лопатой.

– Подождите, – Тарханов в который раз пустился в разъяснения политики «партии и правительства», но пациенты стали отмахиваться от него.

– Да ладно… Хватит нам мозги пудрить, – с упреком высказался Ринат Олегович, уставший от дискуссий. – Лишь бы у народа последний кусок отобрать. Заколебали. Ничего не сделано, а шуму…

– Как это не сделано? – с вызовом спросил госслужащий. – Вы не видите общей картины. Да, соглашусь, сейчас сложно. Времена тяжелые, но мы делаем все возможное…

– Началась политинформация, – Артур откинулся в кровать и отвернулся к окну.

Писатель с усмешкой посмотрел на демонстративно отворачивающегося молодого человека и с укором сказал ему в спину:

– А, между прочим, вам, представителям молодого поколения, как раз и надо слушать умных людей. А то такую чепуху пишете, что диву даешься. Кто это читает?

Гарин развернулся и дерзко посмотрел на Султанова.

– Между прочим, – передразнивая мыслителя, ответил он, – нас как раз таки и читают. В социальных сетях тысячи людей. Если не миллионы. В отличие от вас, уже никому не нужных «ровесников Октября», блин…

И все поняли, что парень наступил на больную мозоль пожилого человека, который побагровев, мгновенно взорвался целой тирадой о роли и «месте классической интеллигенции в жизни общества», о «непонимании молодежи усилий современных по-настоящему пишущих людей» выразить свои взгляды на жизнь.