Дастан Кадыржанов - Сердце Родины. Серия «Фронт Культуры»

– Адам Генрихович, вы принесли информацию о реципиентах?

– Да. Мы просмотрели предварительные данные, – стараясь поменьше использовать сугубо медицинскую терминологию, главврач продолжил. – Судя по общим физическим параметрам, по структуре анализа крови, у нас несколько пациентов, готовых к пересадке сердца. В общем, не переживайте. Мы готовы на все сто.

– Сколько человек готово к пересадке? – уточнил руководитель центра.

Мужчина в белом халате, несколько замявшись, ответил:

– Ну… Четверо из них сейчас у нас, в общей палате.

Он передал директору несколько папок с историями болезней.

– Четверо? Экстренники? – удивился Амир Сулейменович.

– Не все. Очередники и те, кому рекомендовано находиться под наблюдением врачей. Им всем сейчас будут проводиться повторные анализы на совместимость.

– Четверо у нас. Ясно. А остальные?

– Остальные не в стационаре, но в пределах досягаемости, – Адам Генрихович полез за другими папками, но директор остановил его.

– А тех, кто вне Центра… насколько быстро мы сможем подготовить их к операции?

– Сложно сказать. Но, в общем-то, достаточно быстро. Нам начать оповещение?

– Подождите. Тяжелых точно нет? А что с резервом?

– К счастью, нет… Резерв необходимо оповестить.

– Не спешите. Пока просто уточните местонахождение всех. И оставьте документы. Только тех четверых. А по остальным надо все-таки подумать и еще раз всё внимательно изучить.

Амир Сулейменович внимательно посмотрел на насторожившегося главврача и повторил:

– Не торопитесь, Адам Генрихович. У меня к вам просьба. Мы долго ждали материал. Столько шума было из-за этой очереди. Пока никто не должен знать о нашем решении. Вы сами понимаете. Ни пациенты, ни оперирующая бригада. Время еще есть.

– Извините, но…, – медработник привстал, – времени очень мало. Надо действовать в соответствии с инструкциями Минздрава.

– Да подождите вы с этими инструкциями, – руководитель центра скривил лицо, словно от зубной боли. – Вечно вы на министерство оглядываетесь. Вы же сами сказали, что у нас уже четверо, так еще остальных оповещать. Тут вавилонское столпотворение начнется.

– Я лишь следую положениям…, – начал было Адам Генрихович, но директор центра жестом остановил его тираду.

– Я вас понял. Давайте без горячки! Сердце одно на всех. Если бы у нас лежали те, кому и сердце нужно, и печень, и почки, и даже легкие, то можно всех оповещать. Но нам надо принимать решение именно по сердцу! Тем более, решение принимаете не вы.

Амир Сулейменович еще раз бросил взгляд на папки, которые были аккуратно собраны в стопку на его столе и добавил:

– У нас сутки. Аппарат поддерживает тело донора. Бригада только выезжает. Есть время подумать.

– Вам решать, конечно, но…

Главврач, словно желая что-то добавить, попытался протестовать, но, увидев, как директор открывает папки, махнул рукой и резко вышел из кабинета. Немного постояв в приемной, он еще раз сделал попытку вернуться в кабинет директора центра, но, хватаясь на ручку двери, неожиданно остановился, развернулся и вышел восвояси, оставив в полном недоумении растерянную секретаршу начальника.

Уже на лестнице, по пути в свой кабинет, Адам Генрихович полез в карман халата и быстро набрал номер чиновника из министерства здравоохранения. Разговор был коротким.

– Это еще раз я. Совещание закончилось. Как я и говорил, ваш товарищ в кандидаты не попал.

Он внимательно прижал трубку телефона к уху.

– Понял. Я сам его наберу. Медлить нельзя.

Дождавшись, когда шефа перестанут беспокоить, Марина привычно занесла утренний кофе. Однако Амир Сулейменович даже не заметил этого, напряженно вчитываясь в лежащие на столе истории болезни пациентов палаты №2030 второго хирургического отделения. Они были внушительные от заключений врачей и листочков с анализами, с пачками снимков и дисков, с данными лабораторных исследований.

Несмотря на схожесть медицинской информации, он только сейчас отметил, что пациенты были совершенно разными. Каждый со своей историей и судьбой. Со своим характером и со своими взглядами на жизнь. Но заключение врачебной комиссии было одинаково тоскливо безучастным и пугающе безапелляционным. Каждому из них требовалась трансплантация сердца. Каждому срочно нужен новый пламенный мотор вместо расшатанного нервами, привычками и попустительством разболтанного, старого движка.