Дастан Кадыржанов - Сердце Родины. Серия «Фронт Культуры»

Наконец, звуки начали возвращаться. Где-то вдалеке проехали машины, заскрипели тяжелые ворота. Понятная, размеренная жизнь напомнила о себе, приятно отозвавшись в моей душе желанием уйти тихо, не отвлекая окружающих от своих дел. Но звуки настойчиво напоминали о жизни за дверью моей комнаты.

Они врывались стремительно. Кто-то включил телевизор. Зашелестели каналы. Привычно зазвучали мелодии популярного сериала. Засвистел чайник, оглашая просторную кухню безумным свистом. Хлопнула дверь, и послышался радостный лай овчарок во дворе, увидевших, что им вынесли ужин. Пространство за дверью зашумело, зашуршало, задвигалось. Послышались голоса детей и внуков. И я вспомнил, как было приятно в детстве засыпать под звуки еще не спящей квартиры и слышать, как на кухне о чем-то беседуют родители. Было в этом что-то успокаивающее и убаюкивающее. Хлопок открывающейся двери старого, по ночам о чем-то болтающего холодильника. Звон молочных и кефирных бутылок, стоявших на полке тяжелой двери. Отец шелестел купленной после работы свежей газетой. Звук неспешно размешиваемого сахара в граненом стакане в латунном подстаканнике, и, в завершение, два четких стука ложечкой об его стеклянный край. В том мире я был беззаботным ребенком, и моим тихим счастьем было обнять взбитую мамой подушку, погружаясь в мечты о свежем хлебе, который завтра она будет печь, отгоняя меня от стола. Я засыпал, греясь этой мыслью.

Погруженный в свои мысли, перелистывая пыльные страницы своих воспоминаний, я не сразу понял, что кто-то вошел в комнату. Мне показалось, что в моей комнате появился улыбающийся отец. Молодой, с модно зачесанными назад волосами. Яркий и подтянутый…

– Выпьешь лекарства?

Я встряхнул головой, стараясь сфокусировать свой взгляд на силуэте, наклонившимся надо мной.

– Кто это? – не сразу поняв, испуганно спросил я.

– Как кто? Это я, – старший внук стоял и, натянуто улыбаясь, не скрывал своей обеспокоенности. – Тебе надо лекарство выпить.

– Да, конечно, – собравшись силами, я приподнялся на локте. Он заботливо поддержал меня за голову, второй рукой давая мне выпить лекарство и запить его водой. Стало лучше. Я попросил еще воды. Он быстро вышел. Я с дрожью в локте остался ждать, стараясь не рухнуть на опостылевшие подушки. Знобило. Внук вернулся со стаканом воды.

– Ну, как ты? – не зная, с чего начать, спросил я, погасив, наконец, мучительную жажду.

– Все хорошо. Я на занятиях был. У нас второй семестр начался.

– Молодец. Учись хорошо. Не пропускай уроки.

– Я в институте же учусь!

– А-а-а… Конечно… Извини, подзабыл малость.

– Ничего страшного…

Внук тихо присел на стоявший рядом стул. Он опустил плечи и уставился на одеяла, которыми меня укутали как младенца.

– Деда, а я тебя люблю.

– Золотой, и я тебя люблю. Я вас всех люблю. Очень.

– А почему тогда так?

– Как, мой мальчик?

– Ну… Ты работал в большой больнице. В Центре. Даже награды есть. У тебя же такие операции делали. Нам про вас до сих пор говорят. Вы же первыми начали трансплантации делать. А ты вот лежишь. Сердце болит. Ведь можно же было что-то сделать?

От переполнявших эмоций внук вскочил со стула и начал ходить по комнате, пряча появившиеся на глазах слезы. Его сознание не могло принять мое состояние, ведь он вырос на моих руках. Я мчался с работы за ним в детский сад, чтобы побаловать его сладостями и подарками. Позже он с удовольствием слушал мои рассказы о работе и о друзьях, о нашей стране и истории. И вот теперь он, горячий своей молодостью и категоричностью, мечется от отчаяния и собственного бессилия.

– Сядь, пожалуйста, а то я уже устал смотреть, как ты бегаешь по комнате.

Стараясь отдышаться и, с тоской глядя на кипящего энергией внука, я попытался сформулировать ему кое-что очень важное. Лежал и думал, что, положа руку на сердце, я не мучился. Более того, читая странички своих «историй болезни», да еще устало выслушивая причитания и негодования врачей, мне становилось ясно, что я жил просто вопреки… Наперекор… В полную силу.

– Но… Я жил, как хотелось мне. Наверное, надо было какие-то вещи изменить или пользоваться возможностями, но это в голову не приходило…

– Но ведь можно же было что-то сделать? – остывая, осторожно спросил внук. – Что может быть важнее жизни?

– Конечно, можно было, – устало сказал я, – но мысли тогда были заняты совсем другими, очень важными делами.

Я с трудом поднял дрожащую руку и протянул её в сторону одной из фотографий, стоявшей на книжной полке. Внук посмотрел на шкаф и подал мне рамку с фото. На ней было изображено несколько улыбающихся человек. Внук с любопытством стал рассматривать старый снимок.