Никита Филатов - Последнее дело. Между строк, или Группа риска

– Ой, а можно мне будет потом вместе с вами, Денис? – томным голосом попросила девица.

– В каком смысле?

– В смысле кино посмотреть. Ну, и вообще…

Это прозвучало так многозначительно, что Владимир Александрович с неожиданным для самого себя проворством протянул руку и взял у Дениса оба электронных носителя:

– Нельзя… давайте мне! У меня дома, в комнате старшего сына такая техника стоит – по-всякому не хуже, чем в полиции. Домашний кинотеатр, цифровые декодеры, видеоплееры, еще какая-то дребедень на любые форматы… Я сегодня домой доберусь, прогоню все до нужного времени, а когда найду что-нибудь интересное, сразу перезвоню, если очень уж поздно не будет. Договорились?

– Конечно, спасибо… вы только знаете что… вы в любое время звоните, не стесняйтесь!

– Да мне тоже не терпится! – понимающе усмехнулся Виноградов, убирая в портфель диски. – Самому интересно. Как только – так сразу, перезвоню.

– Денис! – Голос Ланы заставил мужчин обернуться к ней. – Это вам, Денис…

– Спасибо… – Оперативник не слишком решительно принял от девушки томик в яркой обложке: – Это мне? Это вы автор, да?

– У вас жена есть, Денис?

– Нет жены, – честно ответил молодой оперативник.

– А дети есть? – уточнила писательница.

– Тоже нет.

– Тогда сами прочтете. Надеюсь, понравится…

– Спасибо огромное! Хотя мне уже позавчера Шарманский книгу подарил…

– Значит, вторая будет, – не сумев сдержать себя, хмыкнул Виноградов. – Это не страшно, даже для полицейского. Начинайте собирать домашнюю библиотеку…

И, прежде чем Денис успел обидеться, предложил ему и Лане:

– Подбросить до метро?

– Нет, спасибо, мы пешком, – за них обоих ответила девушка.

– Точно? – Владимир Александрович посмотрел на Дениса.

– Да, спасибо! – кивнул тот.

– Ну, тогда до свидания…

Владимир Александрович всегда придерживался убеждения, что превращать литературу в основной источник существования – практически то же самое, что профессионально и за деньги заниматься любовью. Как известно, секс получается хорош и интересен, только если у мужчины есть подходящее настроение, достаточный запас энергии и соответствующая потребность. Потому что одними только профессиональными навыками вдохновение не заменишь. И достойного уровня повесть или роман просто-напросто не могут быть написаны, если, хочешь или не хочешь, а надо садиться к столу и нагонять листы в соответствии с авторским договором. А потом сдавать рукопись в установленный срок, дожидаться, не обманет ли издатель с гонораром и нет ли возможности получить у него аванс на пропитание…

В общем-то, и проститутки, и профессиональные литераторы зарабатывают, как умеют. Среди них есть востребованные и не очень, есть достаточно дорогие, а есть и готовые потрудиться едва ли не за еду. Владимир Александрович немного жалел и никогда не осуждал ни тех, ни этих, но, пожалуй, единственным исключением, подтверждающим общее правило, полагал Достоевского.

Рассуждения Виноградова о поразительном сходстве продажной любви и литературного промысла в первую очередь, разумеется, следовало отнести к так называемой сильной половине писательского сообщества. Потому что, как правило, после того, как закончена любая настоящая (и стоящая!) книга, мужчине-автору необходима пусть и недолгая, но творческая пауза. Для того чтобы восстановить потраченные силы – точно так же, как после акта любви. А когда производство заказанных текстов поставлено на поток, кушать хочется и разборчивость только мешает…

Писать книги нужно, считал Виноградов, только если не писать не можешь. И только тогда, когда этого по-настоящему хочется.

Его мнение многим могло показаться неоднозначным и спорным. Однако сам Владимир Александрович, состоявший в Союзе писателей вот уже более двадцати лет, постоянно имел какой-либо иной, не относящийся к литературе, источник существования. Например, после службы в милиции он почти сразу же стал практикующим адвокатом. Эта работа Владимиру Александровичу нравилась, и достаточно скоро он приобрел репутацию энергичного, грамотного и порядочного профессионала. А уже вместе с такой деловой репутацией – возможность довольно свободно планировать свое время, получая необходимый и достаточный доход.

Но, с другой стороны, труд защитника по уголовным делам никогда не считался приятным и легким. Хотя бы потому, что тюремный воздух, например, невозможно спутать ни с каким другим. И тот, кто хоть раз побывал за стенами даже самого современного следственного изолятора, уже никогда не забудет неистребимо вязкий, тошнотворный, какой-то даже физически липкий запах людских выделений, постоянного страха и отвратительной пищи. Кажется, что этим запахом насквозь и навечно пропитано все – так, что даже подписанные там бумаги по уголовному делу нельзя потом брать в руки без ощущения нечистоты и заразности…