Никита Филатов - Последнее дело. Между строк, или Группа риска

В детективных романах Владимира Виноградова почти не было женских персонажей.

Поэтому появление одинокой и очень знакомой девицы по имени Лана удивило его даже больше, чем оперативника.

– Добрый вечер, отважные рыцари!

– Добрый вечер… – вздохнул Владимир Александрович. Они с Денисом только что вышли во двор и стояли теперь перед складом, собираясь наедине обсудить результаты обхода соседних квартир. – Какими судьбами?

Фамилия у Ланы была Злотник, и Виноградов запомнил ее только потому, что когда-то написал девушке рекомендацию для вступления в Союз писателей. Хотя, вообще-то, печаталась эта самая Лана Злотник под непонятным, но красивым иностранным псевдонимом Виоленсия Мачиста и за последние несколько лет опубликовала четыре успешных романа в жанре веселой любовной фантастики.

Нельзя сказать, что Владимир Александрович, давая рекомендацию, увидел или почувствовал в юной писательнице некое особенное литературное дарование. Скорее, пожалуй, наоборот – и она сама поначалу, и ее первые, ранние произведения вовсе не соответствовали мужским и литературным предпочтениям Виноградова. Однако достаточно долгое время он вообще никому не отказывал в рекомендациях, которые требовались на приемной комиссии. Принципиально не отказывал. Ну хочет человек вступить в писательский союз… и что же такого? Ни наличие, ни отсутствие членского билета какой-либо общественной организации вообще не влияют на то, уродился ли человек в самом деле поэтом или прозаиком. Даже если на этом билете печать с фотографией и голограмма.

Да и кто же мы сами такие, считал Виноградов, чтобы определять: ты, к примеру, достоин, а ты не достоин считаться писателем? Существовала опасность, с одной стороны, высокомерно обидеть какого-нибудь современного Бродского или Ахматову с Гумилевым.

И к тому же, с другой стороны, полагал Владимир Александрович, если бы начинающего живописца Адольфа Гитлера все-таки приняли в академию художеств, то, возможно, и не было бы ни 22 июня, ни Сталинграда, ни холокоста…

– Представьте же нас друг другу, дорогой Владимир Александрович, – потребовала девица.

– Денис, – назвал Виноградов оперативника. – А это…

– Виоленсия, – опередила его молодая писательница. – Очень приятно!

– Мне тоже очень приятно! – Денис явно не очень-то представлял, что же следует делать с протянутой женской ладошкой в таких ситуациях. Однако целовать все-таки не стал и ограничился простым рукопожатием. – Неужели не страшно одиноким красивым девушкам ходить в такое время по нашим темным подворотням?

– Ну, вот теперь я уже не одна… – промурлыкала Лана. – Вы писатель? Вы пишете что-нибудь?

– В основном протоколы – ответил за оперативника Виноградов. – Денис работает в полиции. В уголовном розыске.

– Тогда вам надо начинать писать рассказы! Настоящую мужскую прозу… или стихи?

– Да ну, с чего бы это? – засмущался оперативный уполномоченный.

– Я бы почитала с удовольствием… – девица томно подняла глаза на молодого человека. – А то эти все современные совершенно бесполые литераторы…

– Оставь его в покое, я прошу! – взмолился Владимир Александрович. – Денис при исполнении!

– Интересно как! – захлопала девушка ресницами. – А что он исполняет?

– Послушай, Лана… в смысле, Виоленсия… кончай! То есть заканчивай…

– Да ладно, ничего такого, – неожиданно принял сторону новой знакомой оперативник.

Виноградов пожал плечами:

– Дело ваше. Разбирайтесь сами.

В полуподвальном помещении склада светилось одно-единственное окошко, и Владимир Александрович присел на корточки, чтобы хоть что-то увидеть. Через толстый слой пыли он разглядел каморку, старый стол, диван и самого Шарманского, сидящего перед компьютером. На голове у него красовалась американская ковбойская шляпа, ноги были расставлены для удобства, спина выпрямлена, а руки лежали на клавиатуре так, будто он подбирал на рысях повод верного скакуна.

– Скажите, пожалуйста, а Шарманский… он известный писатель? – услышал Владимир Александрович голос оперативника за спиной.

– Во всяком случае, он – писатель…

– А почему его книг не было на складе?

– Вопрос хороший, – усмехнулся Виноградов, – но несвоевременный.

– Молодой человек из полиции начинает мне по-настоящему нравиться, – громко заметила Лана.

– Именно это меня и пугает. – Поднимаясь, Владимир Александрович посмотрел на часы: – Пора заканчивать, Денис! Пойдемте еще раз прикинем. И по домам.