Клер Макинтош - Личный мотив

Историю про Джейкоба, про автомобильную катастрофу. Про мое бегство, потому что я не видела другого способа выжить, кроме как начать все сначала; про крики по ночам, потому что я никак не могу освободиться от того, что произошло.

Расскажу ли я тебе эту историю?

Я вижу, как испуганно расширяются его глаза, когда я рассказываю о визге тормозов, о глухом ударе, когда голова Джейкоба бьется о ветровое стекло. Я хочу, чтобы он потянулся ко мне через стол, но не могу заставить его взять меня за руку даже в своем воображении. Мне хочется, чтобы он сказал, что понимает меня, что это была не моя вина, что такое могло произойти с любым. Но он мотает головой, встает из-за стола, отталкивает меня. Он раздражен. Возмущен…

Я никогда не смогу рассказать ему этого.

– Ты в порядке?

Патрик странно смотрит на меня, и на мгновение мне кажется, что он читает мои мысли.

– Это был прекрасный ужин, – говорю я.

Выбор невелик, варианта у меня два: либо я ухожу от Патрика, либо скрываю от него правду. Мне ненавистна мысль о том, чтобы лгать ему, но я не вынесу, если отпущу его. Я смотрю на часы на стене.

– Мне пора идти, – говорю я.

– Снова упорхнешь, как Золушка?

– На этот раз нет. – Я краснею, но Патрик улыбается. – Последний автобус на Пенфач уходит в восемь.

– У тебя нет машины?

– Не люблю сидеть за рулем.

– Я тебя отвезу. Я выпил всего один маленький бокал вина, так что нет проблем.

– Послушай, мне лучше добираться домой самой.

В глазах Патрика, как мне кажется, мелькает недовольство.

– Я завтра утром увижу тебя на берегу? – добавляю я.

Он расслабляется, и на лице его появляется улыбка.

– Это было бы здорово. Было очень приятно увидеть тебя снова – я рад, что ты вернулась.

– Я тоже рада.

Он приносит мои вещи, и мы с ним стоим в маленькой прихожей, пока я надеваю пальто. Здесь мало места, чтобы можно было свободно поднять локти, и из-за его близости я чувствую себя неуклюжей. Я беспомощно дергаю змейку, которая никак не застегивается.

– Постой, – говорит он. – Дай я.

Я слежу, как он аккуратно складывает две полы моего пальто и тянет замок змейки вверх. В тревоге я напряженно замираю, но он останавливается около моего горла, а потом наматывает мне на шею шарф.

– Вот. Позвонишь мне, когда доберешься? Я дам тебе свой номер.

Такая его забота смущает меня.

– Я бы позвонила, но у меня нет телефона.

– Как? У тебя нет мобильного?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться над его недоверчивым тоном.

– Нет. В коттедж протянута телефонная линия, для интернета, но подключенного аппарата нет. Со мной все будет нормально, обещаю.

Патрик кладет руки мне на плечи и, прежде чем я успеваю на это как-то среагировать, наклоняется и мягко целует меня в щеку. Я ощущаю его дыхание на своем лице и вдруг чувствую, что меня пошатывает.

– Спасибо, – говорю я.

И хотя в этой ситуации это звучит не только не оригинально, но еще и двусмысленно, он улыбается так, будто я сказала что-то проникновенное, а я думаю о том, насколько это просто – быть нетребовательным по отношению к другому человеку.

Я пристегиваю поводок к ошейнику Боу, и мы прощаемся. Я знаю, что Патрик будет смотреть нам вслед, и, обернувшись в конце улицы, вижу, что он все еще стоит в дверях своего дома.

Телефон у Рея зазвонил как раз тогда, когда он садился завтракать. Люси занималась тем, что домашними делами зарабатывала себе баллы на значок герл-скаутов, и относилась к этому серьезнее, чем обязывала ситуация: высунув от старания кончик языка, она осторожно переносила горелый бекон и резиноподобную яичницу на тарелки своих родителей. Том ночевал в гостях и должен был вернуться не раньше ленча. Рей согласился с Мэгс, когда она заметила, как хорошо, что Том начал заводить себе друзей, но в душе просто наслаждался покоем в доме, без ожесточенного хлопания дверью и раздраженных воплей.

– Выглядит безумно вкусно, дорогая.

Рей полез в карман за телефоном и быстро взглянул на экран.

Он поднял глаза на Мэгс.

– Это с работы.

Рей подумал, что звонок может касаться операции «Сокол» – название это было присвоено делу с наркотиками в Крестон-эстейте. Начальница еще неделю размахивала перед Реем этой морковкой, прежде чем опустить ее ему на колени, выдав жесткую инструкцию полностью сфокусироваться на «Соколе», отставив все остальные дела. Об обращении в связи с годовщиной смерти Джейкоба она не упоминала. Да и не нужно было.