Клер Макинтош - Личный мотив

Я беру маленький альбом для фотографий, который лежит поверх стопки всяких документов. Листая страницы одну за другой, я глажу пальцами снимки из таких далеких времен, что они даже кажутся мне чужими фотографиями. Вот я стою в саду, а здесь опять в кухне, что-то готовлю. Тут я беременна, гордо выставляю вперед свой живот и улыбаюсь в камеру. Комок в горле становится плотнее, и я уже чувствую знакомое покалывание где-то позади глаз. Я часто моргаю и прогоняю это ощущение. Я была так счастлива в то лето, была уверена, что в новой жизни у меня все переменится к лучшему и мы сможем все начать сначала. Я думала, что для нас это будет стартом чего-то совсем нового. Я поглаживаю фотографию, обвожу пальцем очертание своего живота, прикидываю, где у него голова, где скрюченные ручки и ножки с едва сформировавшимися пальчиками.

Осторожно, словно стараясь не потревожить своего неродившегося ребенка, я закрываю альбом и укладываю его обратно в шкатулку. Теперь я должна идти вниз, пока еще не потеряла контроль над собой. Но это все равно что трогать разболевшийся зуб или сдирать корку с только-только зажившей раны. Мои руки продолжают рыться в шкатулке, пока не натыкаются на мягкую ткань игрушечного кролика, с которым я спала каждую ночь, пока была беременна, чтобы у него был мой запах и потом можно было отдать его сыну. Я прижимаю его к лицу и вдыхаю, отчаянно пытаясь уловить следы этого запаха. Я издаю приглушенный вопль и слышу мягкие шаги Боу, который поднимается в мою спальню.

– Иди вниз, – говорю я ему.

Собака игнорирует меня.

– Убирайся отсюда! – пронзительно кричу я – обезумившая женщина, вцепившаяся в детскую игрушку.

Я кричу и не могу остановиться, но вижу теперь уже не Боу, а человека, который забрал у меня моего ребенка; человека, остановившего мою жизнь в тот момент, когда отнял жизнь моего сына.

– Убирайся! Убирайся! Убирайся!

Боу припадает к полу, тельце его напряжено, уши прижаты к голове. Но он не сдается. Медленно, дюйм за дюймом, он приближается, не сводя с меня глаз.

Приступ ярости покидает меня так же быстро, как накатил.

Боу останавливается рядом со мной, все так же припадая к полу, и кладет голову мне на колени. Он закрывает глаза, и я через джинсы чувствую его теплую тяжесть. Моя рука помимо воли тянется погладить его, а из глаз начинают катиться слезы.

Рей собрал свою команду на совещание по операции «Брейк». Роль представляющего офицера он поручил Кейт – для человека, пришедшего в команду всего восемнадцать месяцев назад, это было ответственным заданием, но он был уверен, что она справится.

– Конечно, я смогу! – воскликнула она, когда он впервые заговорил об этом. – К тому же я ведь всегда могу обратиться к вам, если у меня появятся какие-то вопросы, верно?

– В любое время, – сказал Рей. – Зайдем выпить после работы?

– Только попробуйте меня отговорить.

Они взяли за правило два-три раза в неделю встречаться после работы по поводу расследования ДТП с наездом на ребенка. Когда свежая информация иссякала, они уже больше говорили не о расследуемом деле, а о своей жизни, не связанной с работой. Рей с удивлением выяснил, что Кейт была таким же страстным болельщиком футбольного клуба «Бристоль Сити», и они провели приятный вечер, дружно скорбя по поводу вылета команды в низшую лигу. Впервые за много лет он чувствовал себя не мужем, не отцом и даже не офицером полиции. Он был просто Реем.

Рей внимательно следил за тем, чтобы не работать над расследованием наезда на Джейкоба в рабочее время. Он непосредственно нарушал прямой приказ начальницы, но, поскольку делалось это во внеурочное время, резонно считал, что у нее не может быть к нему никаких претензий. А если ему все же удастся ухватиться за ниточку, которая приведет к аресту подозреваемого, – что ж, тогда она запоет уже совсем по-другому.

Необходимость скрывать свою работу от остальной части команды ОКР означала, что Рею приходилось встречаться с Кейт в пабе подальше от мест, куда ходят их коллеги. «Лошадь и жокей» было тихим заведением, с кабинками за высокими перегородками, где они могли разбирать документы, не боясь, что их увидят, а хозяин, казалось, никогда не отрывал глаз от своего кроссворда. Это был приятный способ закончить трудовой день и снять стресс перед возвращением домой, и Рей ловил себя на том, что нетерпеливо поглядывает на часы в ожидании момента, когда можно будет покинуть кабинет.

Как нарочно, в пять ему позвонили, и этот звонок задержал его, так что, когда он появился в пабе, Кейт допивала свой первый напиток. По негласному соглашению тот, кто приходил первым, заказывал выпивку на двоих, и на столе его уже ждала пинта «Прайда».