Рамзан Саматов - Амурский сокол. Путь Воина

Для Сереженьки собственный домик был сущей радостью. Почти все время он проводил там со своими игрушками, когда Никодим уходил на промысел. А уходил он почти каждый день.

Жить-то надо как-то. На одно жалованье помощника лесного смотрителя прожить никак невозможно. Надо обеспечить будущее Сереженьки. Да и на поиски Ликин тоже нужны средства. Вот и приходится ходить в лес то белок, то куницу добывать, а если повезёт – соболя принесёт. Заодно за своим участком леса приглядывает.

Никодим после пропажи Ликин вернулся в губернаторский дом, оседлал лошадь и направился на ее поиски в сторону Верхне-Благовещенска. Положение доверенного лица при дворе дома губернатора позволяло пользоваться конюшней.

По мере приближения к поселку можно было наблюдать множество зарубленных людей – Никодим насчитал больше тридцати. Мужчина содрогнулся от неоправданной жестокости слишком ретивых исполнителей губернаторского приказа.

Корзину он обнаружил недалеко от этого места – под цветущим кустом вереска. Ребёнок был не только жив, но и, более того, улыбался беззубым ртом на раскачивающуюся перед лицом веточку. Никодим соскочил с лошади, подхватил корзину и стал искать взглядом Ликин. Ее поблизости не было – больше всего боялся, что она тоже зарублена. Целый час потратил на поиски, но так и не нашёл китаянку. Это его немного обнадежило. Но, с другой стороны, если Ликин была вынуждена оставить корзину с ребенком, значит, случилось что-то непоправимое. Иначе добродушная китаянка не бросила бы Сереженьку.

Малыш, будто почувствовал, что Никодим думает о нем, заворочался в корзине и захныкал.

– Сейчас, сейчас, сокол ясный… Доедем уже до поселка.

В Верхне-Благовещенске Никодим, первым делом, направился к церкви. Местный батюшка вник в положение мужчины. Подсказал, кто из прихожанок недавно родила, и которая из них не откажется накормить голодного ребенка.

– У Марьюшки доброе сердце. Иди к ней. Ее дом по правой стороне, приметный. Сразу увидишь. С голубыми наличниками. Иди! Бог с вами!

– Благодарствую, батюшка!

Никодим взобрался на лошадь, батюшка подал ему корзину с ребенком и сказал на прощание:

– Богоугодное дело творишь, Никодим. Дай Бог силы тебе и ребенку выдержать это испытание.

Долго еще стоял местный поп у церкви, посылая крестные знамения в сторону всадника, читая «Отче наш».

Действительно, лошадь Никодима привела его прямиком к приметному дому. В этом была своя причина. У дома, раскрашенного в разные цвета, преимущественно в голубые и белые, стояла запряженная бричка с вороным конем, который заржал при виде лошади Никодима. Он даже сделал попытку приблизиться, но повод, привязанный за кольцо, прибитое к одному из столбов резных ворот, дал ему лишь повернуть голову. Конь, недовольно фыркнув, стал бить копытом об землю.

– Ну, чем ты ещё недоволен, Уголёк? – послышался возглас и из ворот вышел смазливого вида молодой мужчина в картузе и цветастой косоворотке.

– Да это он при виде нас так… – пробасил Никодим, слезая с лошади. Он степенно подвёл лошадь к другому столбу, неторопливо привязал, не выпуская из сгиба локтя корзину с ребёнком, затем повернулся в сторону церкви, перекрестился и спросил с любопытством разглядывающего мужчину:

– Хм-м… Марья здесь проживает?

– Да, здесь, – сказал мужчина, с ухмылкой кивнув в сторону дома, и потёр заалевшую щеку. – А ты кто будешь? Чего надобно от Марьи?

– А ты, стало быть, муж Марьи?

– Нет, какой я муж?! Нет у неё мужа. Был, да сплыл.

Мужчина одернул рукава, расправил складки косоворотки, затянутой тонким чёрным кожаным поясом, потуже надел картуз и сказал подбоченясь:

– Меня зовут Василий – приказчик купца Афанасьева. Слыхал про такого?

– Ну, тогда посторонись приказчик! У меня дело к Марьюшке. А до твоего купца у меня дела нет, тем более до тебя.

– Но, но, но! Как ты разговариваешь? Муж-жик! – воскликнул надменно приказчик и замахнулся плеткой.

Никодим молча схватил Василия за ухо и отодвинул в сторону. Тот заверещал, стал биться в руке, удерживающей его чуть ли не на весу.

– Ой, ай, ой! А-аа! Пусти! Я пошутил!

Никодим отпустил и, даже не взглянув на приказчика, вошёл в калитку. Деликатно постучал в дверь сгибом среднего пальца. Из-за двери послышался грудной женский голос:

– Василий?! Опять ты? Уходи! Иначе опять получишь…

– Извиняйте, хозяюшка. Это не Василий. Он ушёл.

– Ой! А кто там? Заходите!