Гера Фотич - Фатальный абонент

Неожиданно, со стороны зазвучала и стала усиливаться уже знакомая мелодия самбы. Постепенно нарастала, привлекая к себе всеобщее внимание. Там светились огни, что-то мерцало и вспыхивало. Отдыхающие потянулись навстречу. Михаил остановился, стал ждать. Вскоре показался движущийся грузовик с установленной сверху платформой. Множество мужчин и женщин отплясывали на ней в карнавальных костюмах, подчеркивающих наготу. Под ударный оркестр хлопали в ладоши, подпрыгивали, крутили бёдрами, изгибались. Подпевали летящей из динамика забористой песне, под мелодию, напоминающую марш:

— Самба! Самба де Жанейро!

Михаил веселиться не мог. Чувствовал себя черным траурным пятном на фоне всеобщей буйной радости. Но чудесное спасение вертолётом вселило уверенность, что просто так он здесь не сгинет. Будто ему предначертана определённая роль и в этой стране, куда, казалось, попал совершенно случайно.

Ближе к машине толпа сгущалась. Прохожие, заразившись музыкальными ритмами, начинали пританцовывать, шли позади, выстраивались в колонну, завлекая гуляющих. Полуобнажённые девушки толкали бёдрами, хватали за руки, тянули за собой, затаскивая в центр.

Решил отойти подальше, боясь быть затянутым в этот праздничный водоворот. Когда кавалькада прошла, быстро перешёл проспект в сторону отелей. Оказалось, найти подходящий номер для отдыха было не так просто. Дежурные на ресепшн разводили руками, мотали головами. Все как один говорили о карнавале. В холлах Михаил частенько встречал размалёванных негритянок в бикини и масках, с крылышками за плечами. Они куда-то спешили в окружении накачанных темнокожих кавалеров.

Вскоре он нашел подходящую комнату. Стоила недорого, поскольку была без душа и кондиционера. Подумал, что ночью на улице будет прохладно, а ополоснуться можно днём на пляже. Главное — никто не спросил у него паспорт. Предложили просто написать имя на бланке.

Повесив одежду из сумки в шкаф, решил прогуляться: купить кое-какие принадлежности гигиены, а заодно попробовать подыскать работу. Выходя из отеля, заметил у дверей двух молодых худосочных негров неопределённого возраста. То ли охрана, то ли грабители. Один в чёрной майке-алкоголичке с отвисшими подмышками. Внимательно осмотрели Михаила, но ничего не сказали. Перекинулись за его спиной парой фраз. Подумалось, что эти не бегают по утрам трусцой и в футбол не играют.

На часах было десять вечера. Вышел к набережной, но переходить проспект не стал. Пошёл по тротуару вдоль ресторанов, надеясь услышать от официантов или сотрудников родную речь, хотя бы английскую. Русские слова звучали очень редко и только от посетителей. В другое время Михаил обязательно бы подсел, познакомился, угостил чем-нибудь. Считал себя компанейским. Но сейчас это было смешно. Надо выживать. Требовалась работа. В двух ресторанах оказались англоязычные администраторы. Они звонили начальникам. Но те требовали знание португальского или испанского языков.

Промотавшись полночи, Михаил вернулся в номер. Сильно продрог и, закрыв окно, быстро уснул.

Весь следующий день он провел, как и в прошлый раз, на пляже. Снова палило солнце, сновали продавцы, летали самолеты и вертолёты.

К вечеру по проспекту прошли уже несколько музыкальных кавалькад. Народ веселился. Михаил вернулся в отель, чтобы переодеться — вечером становилось прохладно. Казалось, что кто-то побывал в номере. Кровать заправлена не так, шкаф приоткрыт. Надев брюки и футболку, решил остальные вещи забрать с собой. Сложил в сумку. Вечернее хождение по ресторанам пользы не принесло. Куда ещё податься? Начало темнеть. Физическая и моральная усталость тянули отдохнуть.

Он уже подходил к своему отелю, когда раздался звонок:

— Понто прамо? — безнадёжно произнес он в трубку. Даже не изменив голоса. Подумал, что Лили забыла о его просьбе, решила снова поболтать. Но было в этом недовольстве предвкушение радости. Она тоже скучает. Думает о нём. Ждёт. Надеется. Сейчас он услышит её голосок и в памяти возникнет милый образ…

— Мигель, послушай Мигель, — торопливо щебетала она, — у вас в офисе был обыск. Там нашли наркотики… много!

Михаил замер. Остановился посреди улицы. Мысли завертелись в голове. Почему обыск? Возбудили дело?

— Ты меня слышишь? — Лили беспокоило долгое молчание.

— Слышу, слышу, — отозвался Михаил. — Откуда обыск? Кто проводил?

— В связи со смертью Сивакова.

— При чём здесь это?

— Прокуратура предполагает передозировку!