Виктор Горошин - Меня убьют четвертым выстрелом

– Здесь есть несколько имен, которые я знаю. Это политики и общественные деятели. Мне рассказывали, что некоторых из них Дуайту удалось привлечь к своей благотворительной работе. Но большинство имен мне неизвестно.

– Даже последнее?

Губернатор еще раз взглянул на список.

– Нет. И это имя мне ничего не говорит.

– Странно. Я думала, что оно известно в нашей стране каждому. Последний звонок вашего брата был сделан знаменитой писательнице Аманде Чапмен.

9.

Фрэнк проснулся первым. Приподнявшись на локте, посмотрел на спящую рядом женщину. Следуя своей неизменной привычке, Лариса спала, скомкав простыню между ногами. Уголки ее губ все еще подрагивали в утомленной улыбке. Он не удержался и дотронулся до этой улыбки пальцем. Не открывая глаз, женщина его легонько прикусила. Фрэнк склонился над ней и начал старательно отыскивать губами самые благодарные уголки ее хрупкого тела. Легкими касаниями смычка он прикасался к потаенным изгибам ее волшебной скрипки, прислушиваясь к волнующей, чудесной и загадочной прелюдии. Лариса негромко застонала, приоткрыла глаза и посмотрела на Фрэнка с насмешливым вызовом, который он с готовностью принял. Не прошло и нескольких секунд, как они скатились с широкой гостиничной кровати и даже не заметили этого.

Лариса прилетела в пять часов утра. Со времени их последней встречи прошло около шести недель. После откровений о появившемся в ее жизни человеке Фрэнк боялся ей звонить. Покорно смирился с тем, что его место занял другой мужчина. Возразить ему было нечего. Он был давно и безнадежно женат, растил любимого сына.

Он был уверен, что Лариса встретила очень хорошего парня. Другого она бы в свою жизнь не пустила. Фрэнк понимал, что ей нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах. Поэтому боялся потревожить ее даже дружеским звонком. Они не общались около полутора месяцев. Фрэнк не ревновал, но очень беспокоился. А потому радости его не было предела, когда несколько дней назад она позвонила и, как ни в чем не бывало, сообщила, что очень соскучилась и собирается в Атланту. Точно так же, как она делала это все последние годы.

Десять лет назад, Фрэнк был уверен, что Бог, наконец, послал ему ту женщину, о которой он рассказывал каждой созданной им музыкальной фразой. Ему было совершенно безразлично, что Лариса не была христианкой. А вот то, что говорила она на языке, который он так полюбил, Фрэнк расценивал как однозначный сигнал свыше. Буквально за несколько дней он понял, что жить без этой русской медсестры он не сможет. Если бы у него была возможность, он запер ее в доме и выпускал только на свои выступления. Но у нее была своя жизнь. И, прежде всего, был молодой человек, с которым ее достаточно многое связывало. Уже в первую ночь она пообещала Фрэнку, что скоро уйдет от него. Но попросила дать ей немного времени, чтобы хоть как-то его подготовить. Чапмен не смел ее торопить. Он сразу признал, что в житейских вопросах Лариса гораздо умнее его, и с первых дней их любви приучил себя безоговорочно ей доверять.

Он узнал, что выросла она в российский глубинке, в городе, известном на весь мир тем, что под видом тракторов в нем строили танки. Лариса, смеясь, рассказывала, как они тайком слушали американские радиостанции и удивлялись, что их завод выпустил тысячу танков. А утром из газет узнавали, что изготовил он, оказывается, пять тысяч тракторов. После школы она поступила в медицинский институт. На третьем курсе по залету (Фрэнк понимал эту русскую идиому) вышла замуж. Но студентов заставили собирать картошку, и у нее случился выкидыш. Как раз в тот момент, когда она тащила на себе двухпудовый мешок. Вот так. Ребенка она потеряла, а муж остался. Расстаться они решились только после окончания института. Но как раз перед разводом у семьи появилась возможность иммигрировать. В полунищей России отказываться от такой перспективы было глупо. Муж упросил взять его с собой и развестись уже в Соединенных Штатах. Что она с удовольствием и сделала. Но в Америке свои законы. Вдруг выяснилось, что ее медицинский диплом не позволяет ей работать даже рядовой медсестрой. Три года ушло на то, чтобы ей разрешили делать уколы и ставить капельницы, что она умела лучше многих американок. Все это время она спала не больше четырех часов в сутки. Да и теперь мало что изменилось, потому что медицинская школа тоже требует полной отдачи. Но осталось всего несколько месяцев. Хорошо хоть зарплата выросла в шесть раз. И теперь она может не беспокоиться насчет платежей за учебу.