Array Альманах «Подвиг» - Ночные окна. Похищение из сарая

В оранжерею вошел Борис Брунович. В своей неизменной пижаме малинового цвета. Он понюхал гладиолусы и безмятежно взглянул на нас.

— Давайте признаваться, — строго произнес Волков-Сухоруков. — Вы были сегодня утром в гроте. И потеряли там зажигалку.

— Да, совершенно верно, — ответил Бижуцкий, продолжая нюхать другие цветы. Просто наслаждаясь этим.

— А вы не заметили ничего необычного… на скамейке? — напряженно спросил следователь.

— Заметил, — все так же безмятежно и ровно отозвался Борис Брунович. — Там сидел труп Аллы Борисовны Ползунковой.

— Вот как? — несколько разочарованно сказал Волков-Сухоруков. А что он ожидал услышать? — Так прямо и сидел?

— Ну… полулежал, если точнее.

— И вы этому не удивились, не испугались.

— А чего ж бояться-то, чему удивляться? После того как я заглянул однажды ночью в окно к моему соседу Гуревичу — и увидел там та-а-кое!.. — Бижуцкий понизил голос, оглянулся: — Все остальное теперь кажется семечками, уверяю вас! Вот у Гуревича было действительно страшно, удивительно. Настоящий бал сатаны. Бафомета.

— Бафомета? — ухватился за это слово сыщик. — Что вы о нем знаете?

— Только то, что он правит бал в этом мире. А Гуревич — его правая рука. Или левое копыто.

— Оставьте Гуревича в покое! — разозлился Волков-Сухоруков. — Отвечайте по существу. Что вы сделали после того, как увидели труп в гроте? И почему никому не сообщили?

— Я не вмешиваюсь в земные дела, — подчеркнуто-презрительно сообщил Бижуцкий. — Это прерогатива людей мелких, суетных. А после шабаша у Гуревича…

— Заткнитесь! — совсем уже грубо взъярился следователь. Привык там у себя в подвалах орать. Пришлось мне вмешаться.

— Спокойнее, спокойнее, — произнес я. — Мне кажется, Борис Брунович, что вы нам еще не все сказали. Это вы оставили ту надпись на потолке в гроте? Не так ли?

— Я, — кивнул Бижуцкий. — «Врата ада». И стрелку нарисовал. Мела у меня под рукой не было, пришлось воспользоваться кровью.

— Но зачем?! — схватился за голову Волков-Сухоруков. — Вы что, идиот?.

Борис Брунович не обиделся. Он пояснил, понюхав еще один цветок — красную розу:

— Душа ее, как я полагаю, должна была отлететь в Аид. И чтобы она не заплуталась, я указал стрелкой, в каком направлении надо двигаться — в катакомбы. Поскольку ад, как мы все хорошо знаем, находится в центре Земли.

В логике ему, по крайней мере, отказать было нельзя.

— А кроме того, — продолжил Бижуцкий, — точно такую же надпись — «Врата ада» — я видел в доме моего соседа Гуревича…

— Все, хватит! — остановил его сыщик, запыхтев трубкой. — Ступайте прочь.

Когда Борис Брунович удалился, сорвав тайком флокс, Волков-Сухоруков посмотрел на меня.

— У вас тут все такие? — сердечно спросил он.

— Разные, — уклончиво отозвался я.

В это время Левонидзе ввел в оранжерею Каллистрата.

— В гроте сегодня были? — уже как-то вяло спросил сыщик.

— Прохаживался мимо, — ответил профессор-бомж. — А что случилось?

— Ничего подозрительного не заметили? — задал вопрос Георгий.

— Как же! Заметил. Навстречу мне шли — знаете кто? Наша актриса с этим молодым парнем, Парисом. Они не только держались за руки и ворковали, но и… Вы только представьте себе: целовались!

— Целовались? — устало переспросил Волков-Сухоруков. — Почему? — И посмотрел на меня. Словно я должен был немедленно принять какие-то меры. Может быть, посадить обоих в карцер. Или расстрелять.

— Потому что у них, наверное, чувства-с! — ответил вместо меня Левонидзе. И усмехнулся.

— Позор! — с возмущением произнес Каллистрат. — Она ему в прабабки годится!

— Ну и клиника… — пробормотал сыщик

Левонидзе решил вступиться за честь мундира.

— Нормальная клиника, — возразил он. И добавил: — Для ненормальных.

Когда мы отпустили Каллистрата восвояси, я спросил:

— Ну что, будем теперь вызывать Харченко и Гамаюнова?

— Пустой номер, — сказал Волков-Сухоруков. — Эти тоже наверняка ничего не знают, а если и видели кого-то, то таких же круглых болванов, как предыдущие. Зря только время теряем. Цепочка здесь замкнулась.

— Но у нас еще остается Олжас, — напомнил Левонидзе. — Я, кстати, уже звонил в казахское посольство и в Чимкент. Скоро должны дать ответ по этой личности.

— А где же он сам? — произнес сыщик — Проводите, проводите меня к нему, я хочу видеть этого человека!

— Пошли к цыганам, — сказал я, подводя жирную черту под начальным этапом следствия.