Array Альманах «Подвиг» - Ночные окна. Похищение из сарая

Первый касался непосредственно мужа Ползунковой, который был застрелен «по заказу» Владислава Игоревича (он сам в пьяном угаре признавался в этом Леночке Стаховой, хвастаясь новым приобретенным капиталом). Второй факт также был неким косвенным образом связан с моей клиникой. По крайней мере, с одним из ее нынешних обитателей. Это заставило меня крепко задуматься, посмотреть на события, происходящие в Загородном Доме с иного ракурса: откуда можно было увидеть пятнадцатый камень в этом «саду Рёандзи», заселенном людьми, животными и оборотнями.

Очнулся я от громкого стука в дверь.

Быстро убрав дневник с кассетами в сейф, я выглянул в коридор. Там стоял с трубкой в зубах Волков-Сухоруков, а за его спиной — Левонидзе с целлофановым пакетом. Уже с первого взгляда мне стало ясно, что старые приятели-следователи объединили свои усилия. И даже что-то нашли.

— Что же вы сразу не поставили меня в известность? — с долей возмущения спросил меня Волков-Сухоруков. — У вас тут в клинике, видите ли, трупы валяются, а вы молчите! Это называется — укрывательство. Преследуется по закону.

— А нельзя ли не так громко? Вы еще по внутреннему радио объявите, — ответил я. — Чтобы ввести всех пациентов в панику.

— Ладно. Где нам можно поговорить?

Я посторонился, пропустив обоих сыщиков в кабинет. Левонидзе положил целлофановый пакет на стол.

— Пришлось ему все рассказать, — произнес он, кивнув на подкручивающего рыжие усы следователя ФСБ. — Да он и сам побывал в гроте после нас, видел на стенах и потолке кровь. И надпись.

— Да, надпись, — повторил Волков-Сухоруков. — Она-то меня и заинтриговала. Дело в том, что я забыл вам об этом упомянуть: в доме Лазарчука, распятого Бафометом, мы обнаружили точно такую же надпись, сделанную кровью: «Врата ада»… Вот так-то, друзья, это существо прячется где-то здесь, в клинике.

— Еще не факт, — несколько огорченно заметил я. — Мало ли всяких «бафометов» по России бродит! И даже, пожалуй, в кремлевских палатах сидит.

— А вот этот «факт» вам о чем-нибудь говорит? — С этими словами Волков-Сухоруков вытащил из кармана серебряную зажигалку с монограммой «БББ». — Я нашел ее под скамейкой в гроте. Была втоптана в землю. Ее, несомненно, потерял убийца.

— Это зажигалка Бижуцкого, — сразу сказал Георгий, едва взглянув на нее. — Он всегда вызывал у меня сильное подозрение. А монограмма может означать не его инициалы, а троекратное повторение имени «Бафомет». Ларец открывается просто.

— Слишком просто, — возразил я. — Не вижу у него мотивов убивать мадам Ползункову.

— На ритуальной почве, — предположил Волков-Сухоруков. — Это вам не причина?

Я промолчал, поскольку мне нечего было возразить. Зажигалка — сильный аргумент.

— Однако это еще не все, — продолжил Левонидзе. — Я произвел обыск в номерах. И вот что мне удалось обнаружить. Новые улики подозрение, падающее на Бижуцкого, несколько размывают, но зато появляются другие подозреваемые.

Он вытащил из целлофанового пакета шлепанцы, измазанные глиной и известью. Положил их на стол.

— Это обувь Антона Андроновича Стоячего, — сказал Георгий. — А грязь на них явно из грота, тут и экспертиза не нужна. Причем он засунул их далеко под кровать и закрыл газетой. Словно хотел избавиться при удобном случае. Но я его опередил. Теперь эти шлепанцы — важное доказательство. Стоячий был в гроте и мог убить Ползункову.

— Он мог быть там и вчера, и на прошлой неделе, — вновь возразил я. Будто был сейчас адвокатом своих пациентов. — Слабая улика, косвенная.

— Хорошо, — почему-то очень уж легко согласился Левонидзе. — Пусть так. А вот это тебе о чем-нибудь говорит?

И он вынул из пакета длинный нож с костяной ручкой. На лезвии были отчетливо видны следы крови.

— Таким баранов хорошо резать, — заметил Волков-Сухоруков. — А ножичек-то с дорогой инкрустацией. Сам по себе ценная штуковина. Где взял?

— В бельевом шкафу. У Олжаса Сулеймановича, — довольно ответил Левонидзе.

Еще один человек из моей «первой группы» подозреваемых. Выходит, я и сам оказался неплохим сыщиком. По крайней мере, с аналитическими способностями. Открыть, что ли, частное сыскное бюро вместо клиники неврозов?

— Так! — произнес Волков-Сухоруков. — Это круто меняет дело.

— Олжас может оказаться Нурсултаном, — сказал Георгий. — А тот — маньяк-каннибал, сбежавший из психлечебницы в Чимкенте. В таком случае, все сходится. Он мог убить, зарезать Ползункову и даже, извините, полакомиться какой-нибудь филейной частью ее тела. Мы же не осматривали труп столь тщательно?