Михаил Зайцев - Улыбка бультерьера (Час дракона)

Минут через десять я сидел за рулем угнанного "Форда", одетый в засаленный темно-синий плащ, размера на три меньше моего, в тесную желтую рубашку без двух пуговиц, галстук по моде 1973 года, с гигантским узлом, джинсы-варенки по щиколотку, писк весны - лета-85, и антикварные "фирменные" кеды китайского производства, растоптанные до полной безразмерности. Носков, к сожалению, не было.

- Красавец, - констатировал коротышка. - Кеды жалко. "Два мяча", фирма. Сейчас такие не купишь.

- За двести баксов купишь, - ответил я, прогревая мотор.

- Земляк! А может, меня до метро подкинешь? Все же, как ни крути, из-за тебя на работу опоздал, прораб башку оторвет!

- Извини, браток, спешу.

- Вот так зараза! Сделаешь человеку добро, а он...

Окончания гневной тирады я не услышал. Стесненный "секонд-хендом", я отчаянно крутил руль, вписываясь в тесноту дворовых дорожек.

Мой мини-слалом завершился в соседнем дворе. Здесь я безжалостно бросил железного коня, оставив в замке зажигания ключ с брелоком в виде черепа. Надеюсь, машину угонят достаточно оперативно. Кимоно было мною безжалостно порвано и брошено в мусорный бак близлежащей помойки.

Поймать мотор удалось лишь после того, как я догадался снять ядовито-зеленый галстук, поплотнее закутаться в плащ, скрыв от любопытных взоров канареечную рубаху и вооружив вскинутую в голосующем жесте руку стодолларовой банкнотой.

Водитель обшарпанного "Москвича" любезно согласился подбросить меня за сто долларов к дому госпожи Могилатовой. Купюрами более скромных достоинств, к вящей радости городского извозчика, я не располагал.

Дом Виктории Александровны Могилатовой даже с большой натяжкой невозможно сравнить с длиннющей многоквартирной громадиной, в которой обитал хозяин синего плаща и желтой рубашки.

Хотя оба сооружения и возводились примерно в одно и то же время, по схожим типовым проектам, но отличались они, как подлинник шишкинских "мишек" отличается от конфетного фантика с той же картинкой.

Девять этажей могилатовской башни притаились в тихом центре. Газоны, прилегающие к памятнику жилищной архитектуры эпохи позднего застоя, были заботливо ограждены, прополоты и дразнились клумбами. Раздражало отсутствие поблизости благоухающей помойки, и уж совсем выводила из себя чопорная чистота подъезда.

- Ты куда? - Бдительный консьерж в загончике возле лифта смерил меня презрительно-величавым взглядом. - Сюда нельзя, вали давай!

То, что я проник в подъезд, исправно набрав шестизначный (!) код, консьержа ничуть не смутило. Был он высок, могуч и носил, естественно, камуфляжную форму.

О великий Будда! Как мне надоели могучие, коротко стриженные особи в пятнистых костюмах!

- Послушай, парень, зачем ты вырядился в походно-полевую форму? Ты же в подъезде сидишь, а не на газонах прячешься. Объясни, будь другом.

Консьерж напрягся.

- Не понял...

- И не надо! Каждый одевается в соответствии со своим вкусом. Тебя, стражник почтовых ящиков, смущает мой плащик цвета южного неба и рубашечка цвета спелых бананов, так,да?

- Не понял я...

- Расслабься. Меня, как я только что объяснил, тоже смущает и, прости за откровенность, раздражает твой камуфляж, но...

- Слушай, ты! - Консьерж грубо вклинился в мой пространный монолог. Закрой хавальник и вали отсюда, понял?

- Ну зачем же так грубо, дружок? А вдруг я тут живу?

- Такие, как ты, здесь не живут!

- Померли все, что ли?

- Не понял я...

Парнишка не на шутку завелся, засопел, полез за пазуху. Что там у него? Пистолет?

Так и есть, газовая пукалка.

- Убери ствол, родной. Насчет "померли" - это я сострил. На самом деле именно такие, как я, здесь и живут.

Жестом фокусника я развернул перед побагровевшей рожей веер стодолларовых бумажек.

- И живут не просто так, а с красивейшими женщинами. Позвони-ка быстренько Викуше Могилатовой в тридцать седьмую квартирку и доложи: пришел, дескать. Бультерьер.

Парень замешкался.

- Исполнять! - заорал я дурным голосом. - Быстро, лакей! Уволю! В дворники разжалую! Ты, блин, новенький, как я погляжу. Санек, твой сменщик, не гнушается мне двери открывать и лифт вызывать, а ты, блин...

Про Санька я говорил чистую правду. Гостевать у Могилы приходилось нечасто, однако некоторых привратников помню и знаю, как и они меня.

Парень убрал пистолет, схватился за облезлый телефон и, сверясь со списком жильцов, набрал номер квартиры. 37.

- Там автоответчик...

- Ладно, пойду в дверь звонить. А что касается прикида - внешность, она обманчива, дружок, запомни! Может, я с карнавала возвращаюсь и костюмчик мой называется "жертва перестройки".