Михаил Зайцев - Улыбка бультерьера (Час дракона)

Чтобы вынести подобные испытания, мало зазубрить нужные заклинания (хотя их роль в успехе всего предприятия огромна, особенно правильно произносимые ритм и размер). Нужно еще иметь здоровое, подготовленное годами специальных упражнений тело и железную, тренированную психику. В общем, "в здоровом, тренированном теле - здоровый, закаленный дух". Просто, как все гениальное, до банальности...

...Шесть лет я практиковал "путь огня и воды", и сейчас, на трехметровой глубине, я был абсолютно спокоен и уверен в своих силах. Я плыл неизвестным для европейцев стилем "болотная черепаха", медленно повторяя про себя мантру "трех сокровищ" - духа, тела и разума.

Вынырнуть мне пришлось лишь дважды. Первый раз, чтобы набрать в легкие свежую порцию воздуха. Я перевернулся под водой на спину, медленно всплыл, так, что лишь нос оказался над поверхностью воды, и с наслаждением втянул в себя живительный эфир. Пахло лесом, половина пути позади.

Второй раз я вынырнул, чтобы осмотреть приближающийся берег. На долгих пятнадцать секунд моя голова поднялась над водой. Лес в основном лиственный, редкий. Людей поблизости нет, старое кострище на берегу - годичной давности. Плакучая ива чуть левее низко склонилась у самой воды - здесь и буду выходить.

Я подплыл вплотную к берегу. Глубина не больше тридцати сантиметров, живот чуть не касается мягкого липкого ила, над головой жухлые ивовые ветви.

Из воды я выскочил прыжком, в темпе преодолел прибрежное редколесье и наконец расслабился.

Если вдруг с того берега наблюдают в бинокль, толком рассмотреть меня не успели. Вода немного взбаламучена, но в одном месте. Обычно человек, топающий по мелководью, оставляет длинный след, взвесь ила в воде, я сумел этого избежать. Перестраховываюсь на всякий случай.

В лесу я нашел достаточно поганую лужу, вывалялся в грязи, как поросенок. Маскировка так себе, сойдет на первое время. Главное, как можно быстрее и дальше уйти.

Не мешкая, двинулся "шагом росомахи". Верхняя часть туловища расслаблена, плечи сутулые. Заваливаешься вперед и, влекомый собственным весом, шустро переступаешь ногами, при этом старательно косолапя. Так можно идти много часов подряд без малейших признаков усталости.

Я знал, что вырвался, ни секунды не сомневался, что скроюсь от любой погони - если она будет, что очень сомнительно. Довольный собой, я не обратил особого внимания на первые признаки тошноты, списал их на остаточные реакции изрядно поработавшего тела. И продолжал шагать в хорошем темпе, все дальше и дальше удаляясь от зловещего "дома отдыха".

Последовавшее примерно через час после спазмов в желудке головокружение меня озадачило. Попробовал кое-какие дыхательные упражнения, стало только хуже. Неожиданно расфокусировалось зрение, мелко затряслись руки. Странно обессиленный, я упал. За несколько секунд до потери сознания я понял все, догадался, но - поздно. Сознание провалилось в черное бездонное небытие.

Глава 3

Я - воин

Под веками плясали веселые искорки. Красные угольки внутри черепной коробки обжигали полушария мозга. Горело все тело, каждая клеточка, все до единой мышцы и кости.

Но я мог слышать.

- Доктор, как он?

- Пульс уже в норме. Кризис миновал.

- Если он отдаст концы, доктор, я распоряжусь содрать с вас кожу живьем.

- Простите, милейший. Вколоть DX-17 пациентам - идея не моя... Смотрите, он открыл глаза!

Ну, открыл я глаза. Дальше что? Расплывчатые силуэты, неясные очертания, и все...

- Как вы думаете, он нас видит?

- Сомневаюсь. Однако симптом замечательный. Где иголки? Вот, реагирует на раздражитель. Мышцы, видите, сокращаются...

- Да перестаньте вы его колоть! Мне не нужны медицинские эксперименты. Я хочу...

- Все понимаю! Извините, это необходимый тест. Можно вкалывать пациенту В-6... Позвольте... Прекрасно. Я закончил. Через час клиент полностью придет в себя, гарантирую...

Угольки в голове медленно угасали. Пожар в теле остывал. Я почувствовал, что засыпаю, голоса смешались, все исчезло...

- Ну! Ну! Дружочек, открывай глазки, ну! Вот, молодцом.

Я открыл глаза. Незнакомый тесный кабинет. У окна, в кресле, Пал Палыч. Перед ним письменный стол с зеленым сукном, на столе тусклая старомодная лампа под тряпичным абажуром. На окне решетка, за окном ночь. В свете уличного фонаря кусок знакомого пейзажа: железные ворота, микроавтобус, стена с колючкой наверху.

Я сижу на стуле с противоположной от Пал Палыча стороны стола. У ног валяется моя спортивно-походная сумка. С ней я приехал. Сумку расстегнули, достали парадное черное кимоно с золотым бультерьером - и напялили на меня, пока я был без сознания. Кажется, меня еще и помыли. Пахну шампунем. Руки за спиной скованы наручниками, ноги босы.