Михаил Зайцев - Улыбка бультерьера (Час дракона)

- Вась, глянь...

- Че тебе? Помоги лучше выход наверх шукать!

- Да не тряси ты лестницу, навернемся! Глянь лучше сюда! Нора вбок уходит...

- А ну посвети.

Кромешную тьму "норы" пронизывает луч мощного фонаря.

- Вась, глянь, кажись, там кто-то ползет!

- Эй! Там! В норе! - орет Вася. - Ползи взад! Стреляю!

В свете фонаря замечаю впереди, метрах в двадцати, резкий поворот подземного хода на девяносто градусов. Если не успею свернуть - мне конец. О возвращении и сдаче в плен не может быть и речи.

- Последний раз говорю: стой... тьфу ты... ползи назад, а то стреляю!

Пятнадцать метров до поворота.

- Не стреляйте! - ору я во все горло.

Двенадцать метров до поворота.

- Остановись, тогда не будем стрелять!

Восемь метров до поворота.

- Не стреляйте!

Пять метров до поворота.

- Вась, он нас дурит, давай стреляй, уйдет!

Два метра до поворота.

- Ну, мужик! Пеняй на себя! Стреляю.

Вот он, поворот, в метре от меня.

Одиночный выстрел.

- Вась, левее, в землю бьешь! Глянь, как надо...

Автоматная очередь... Но я уже успел свернуть.

- Мать твою! Васек, куда он подевался?

- Поворот там! Че варежку разинул? Ползи за ним, а я пойду доложу про нору.

- Почему я ползи? Ты и ползи.

- Я толстый, не пролезу. И к тому же у меня фонаря нет!

- Фонарь я тебе отдам...

Крики омоновцев стали неразборчивыми. Я уже уполз далеко, и чем дольше вы, ребята, будете препираться, тем меньше у вас шансов меня догнать. И тем больше шансов уйти у тех, кого действительно нужно догонять.

Чувствую впереди движение. Я их почти нагнал! Еще один поворот. Да! Вон они! Уже близко.

Еще яростнее, еще сильнее работаю локтями. Чужие ноги скребут по земле в нескольких метрах от меня. Они ползут друг за другом, иначе и невозможно. Здесь действительно очень тесно (если Вася, как говорил, толстый, может и правда застрять). С трудом могу приподняться на четвереньки, вправо и влево возможности маневра практически нет.

Кто ползет вторым номером? Кто ближайший ко мне? Напрягаю зрение. Перед носом ноги Белого. Последний раз, когда я его видел, у него в руках был меч. За ширмой меча не валялось, и далее по маршруту я его не находил. Значит, меч еще при нем. Учту.

Бросаю тело вперед, хватаю Белого обеими руками за стопу, резко поворачиваю. Есть! Перелом лодыжки.

- А-а-ай! - вопль Белого.

- Ты чего?.. - голос того, кто ползет впереди, дзэнина. Этот голос мне кажется знакомым...

Они не слышали, как я ползу, нагоняя их. Слишком спешили, сопели, кряхтели, крики омоновцев разобрать не могли, были уже далеко. Если и ожидали преследования, то от милиционеров, а те, по их расчетам, были еще очень-очень далеко. Я в расчет беглецов не входил. Приподнимаюсь на руках, отталкиваюсь ладонями и наваливаюсь сверху на Белого. Рослый, гад, моя голова упирается ему между лопаток. Белый пытается повернуться на бок. Как я и думал, в правой руке у него меч. Вытягиваю руки вперед, пальцами нахожу шею Белого. Напрягаю пальцы. Белый хрипит. У него есть в запасе три секунды, потом он потеряет сознание, потом умрет.

Впереди отчаянное копошение. Дзэнин прибавил темп, уползает, падла, боится и правильно делает.

Белый извивается подо мной. Прошла одна отпущенная ему секунда - Вот черт! Белый изловчился, вонзил острие меча в мою раненую ногу. Лезвие порвало джинсы на коленке и давит на мою голень. Больно! А раньше казалось, что нога потеряла чувствительность. Я невольно ослабил пальцы. Белый гулко втянул воздух, вздохнул полной грудью, обрел свежие силы.

Вытягиваю шею, зубами ловлю его плечо, сжимаю челюсти. Белый хрипло воет, выпускает меч из руки, и я снова с прежней силой сдавливаю ему горло.

Раз, два, три... Белый подо мной обмяк. Четыре, пять, шесть... Аминь! Встретимся в аду.

Переваливаюсь через агонизирующее тело, ползу дальше. С правой ногой совсем плохо. На смену недавнему онемению пришла жгучая боль. Впереди вижу еще один поворот. Да, черт возьми, я его вижу хорошо и отчетливо! Кромешная тьма вокруг рассеивается. За поворотом должен быть выход на поверхность. Жалко, я не успел настигнуть дзэнина под землей. Там, наверху, мое положение сильно осложнит покалеченная нога...

Ползу за последний поворот, над головой темно-синее небо. Дзэнин убрал несколько досок "с потолка" и выбрался на свет. Он ушел всего минуту-две назад. Земля еще осыпается по краям траншеи.

Опираюсь на здоровую левую ногу, помогаю себе руками. Вот я и наверху, на земле. Однако далеко я уполз. Здание, в подвале которого оборудован спортзал, виднеется метрах в ста пятидесяти сквозь остатки ограды вокруг пионерлагеря. А впереди лес, и между березовых стволов мелькнула и исчезла сутулая спина беглеца. Снова показалось, что я его знаю. Где-то я уже видел эту спину. Где? Не помню!