Руслан Белов - Сумасшедшая шахта

- Там уютно, знаю. Полы деревянные, стенки сухие.

- Уютно, но воли нету... - отвел от меня Шура свои задумчивые глаза.

- А друг друга они там не загрызут? С тоски или от темперамента?

- Нет. Мне кажется - друзья они. Как близнецы друг друга без слов понимают.

Мы замолчали и некоторое время думали о своем. Я первым прервал паузу и пошел ва-банк по системе Станиславского:

- Шур... - как можно жалобнее обратился я к сторожу шахты. - Может быть, ты и меня перезомбируешь? Черт его знает, может быть, и в самом деле бес-Хачик меня попутал и помимо моего сознания сюда пригнал... Да, точно... - ушел я в себя, сокрушенно покачивая головой. - Наверное, из-за этого всю жизнь меня тревога и мучила. Сидела в груди и мучила, гнала куда-то из городов. Понимаешь, - стыдясь своей откровенности поднял я глаза на зрителя (покраснеть не получилось), - я по любому поводу тревожусь и бегу незнамо куда.. Жизнь не мила мне стала, особенно в последнее время. И близким своим все порчу... Трех жен практически насмерть замучил своим неадекватным поведением Перезомбируй меня, а?. Вылечи, пожалуйста...

Глаза Шуры победно засверкали и он радостно улыбнулся.

- С тех пор, как я из больницы ушел, я никогда в людях не ошибался. Я тебя вылечу, добрым будешь, помни только - я так просто никому не доверяю, у меня все под рентгеном...

- Не беспокойся, Шура. Рентгень, не стесняйся.

- Давай, мы прямо сейчас тебя перезомбируем. Отдай, пожалуйста, свой пистолет.

- Слушай, а жить-то я буду после лечения твоего? - протягивая ему оружие, спросил я с опаской.

- Будешь! Еще как! - засмеялся Шурик. - С Инессой будешь! Пойдем со мной.

Он вывел меня наружу. Машина моя исчезла, как, впрочем, и Елкин. Увидев нас, все оставшиеся пациенты шахты встали со своих мест и стали вглядываться нам в глаза.

- Хачик его прислал, - сказал Шура, стараясь выглядеть хмурым. - Он сам признался. Просил его переделать. Давайте, пожалуй, начнем, а то ужин скоро...

Смоктуновский ясно улыбнулся и ушел за здание. Через пять минут он вернулся, таща за собой громыхающую железную вентиляционную трубу. Инесса с Тридцать Пятым пошли ему навстречу, взяли трубу за концы и понесли ее к нам.

- Вот сюда кладите, - сказал им Шура, указывая на асфальтовую дорожку, ведущую к курилке.

Когда труба была положена на указанное место, Шура подошел ко мне и, положив руку мне на плечо, ласково сказал:

- Давай, залазь в самую середку. И не бойся ничего.

Я пожал плечами, вздохнул, и полез в трубу. Как только моя голова оказалась внутри, впереди, у ее противоположного торца, я увидел голени Инессы. Ровные, светлые, они внушили мне уверенность в завтрашнем дне и я успокоился. Через минуту все сумасшедшие, включая и обладательницу соблазнительных ног, куда-то ушли и я стал подумывать, что, видимо, перезомбирование - это всего лишь очистка объектом исправления внутренней поверхности трубы от многолетней ржавчины. Ну, или что-то вроде того. Но я жестоко ошибся...

Минут через двадцать исполнители моего исправления вернулись и тут же мне стало себя очень и очень жалко: в торце я опять увидел ноги Инессы и сразу же - ее руку, швырнувшую мне под нос тлеющую тряпицу. И тут же отверстие трубы было заткнуто старыми изорванными ватниками. Стало совершенно темно и я понял, что они заткнули трубу и сзади меня. Едкий дым тлеющей ткани вошел в легкие и разорвал их кашлем. Я стал извиваться и бить затылком и руками о железо. И тут же сумасшедшие начали бешено колотить палками о трубу. Это было неописуемо ужасно. Я определенно чувствовал, что теряю рассудок, что еще немного этой пытки и я никогда не смогу стать прежним человеком...

Сколько все это продолжалось, я не знаю. Но неожиданно грохот прекратился, затычки были вынуты и мне вновь удалось глотнуть свежего воздуха, увидеть свет и голени Инессы. Отдышавшись, я начал вылезать по направлению к ним, но услышал ровный голос Шуры:

- Рано, милок, рано.

И все повторилось вновь. Вновь в трубу влетела горящая ткань, вновь стало темно и вновь они все вместе стали колотить палками по уже измятому железу. И вновь, когда все это кончилось, я услышал:

- Рано, милок, рано.

Как ни странно, этот повтор меня успокоил. Я понял, что задохнуться они мне не дадут и что экзекуция закончится либо после определенного числа повторов, либо после того, как я надолго потеряю сознание. И я свернулся ежиком и стал терпеть...

Очнулся я на траве. Мое тело лежало на спине, глаза смотрели в голубое небо, а когда его замещала голова Инессы - в ее настороженные, холодные теперь, зеленые глаза. "Спокойно, спокойно, дорогой! - подумал я. - Ты должен измениться. Стать другим, а то Шурик не поверит..."