Виктор Шевцов - Записки оборотня в погонах

Валентина Тарасенко.

Дорогой и любимый слушает!

В трубке раздался весёлый голос криворожского друга молодости Сани Тарасенко.

Кончай под Брежнева косить! Опять я дозваниваюсь к тебе с третьего раза, чего не берёшь телефон? Снова на балконе куришь!

Во-первых, не на балконе, а специально отведенном помещении для курения. Во-вторых, я тебе не какая-нибудь вертихвостка, чтобы каждые 60 лет менять свои привычки!

Кстати, ты недавно вспоминал полковника Зеленского? Помнишь, как он курил? Я, конечно, помнил. Самуил Израилевич (он же Семён Иванович) Зеленский, как все его называли, был заядлый курильщик. Фронтовик, прошедший всю войну от рядового до командира роты, награждённый двумя орденами «Красной звезды», был ранен в грудь. По этой причине жена ему строго на строго запрещала курить и бдительно следила, чтобы в его карманах не завелись сигареты. Поэтому каждый рабочий день у Семёна Ивановича начинался с того, что он «стрелял» у кого-нибудь сигарету, с наслаждением затягивался, и только потом приступал к своим обязанностям заместителя начальника отдела уголовного розыска города Кривого Рога. Запомнилась нам эта слабость потому, что периодически он покупал с десяток пачек сигарет, и раздавал своим «сигаретным» донорам. Причем помнил, кто курил «Приму», а кто «Родопи». После этого тут же «стрелял» очередную сигарету, строго выполняя наказ жены не иметь при себе сигарет!

Кстати, а почему он «полковник», спросил я Саню. Звучит конечно, красиво, но должность замнача отдела не предусматривала такого высокого звания.

А ты не помнишь? Это тоже целая история. Честно отслужив своё в розыске, подполковник Зеленский собирался на пенсию, когда пришло известие, что всем участником Великой отечественной войны, будут присвоены звания на ступень выше предусмотренных должностью. Узнав об этом, Зеленский был категорически против включения себя в представление на повышение звания. Ведь получив «полковника» он автоматически отсрочивал свой уход на пенсию на пять лет!

И вот, положив на поднос полковничью папаху, мы зашли в кабинет к Зеленскому с поздравлениями. Но вместо благодарности он с руганью выгнал нас, ведь заветная пенсия отступала ещё на пять лет! Он даже пнул ногой злополучный поднос с папахой!

Представить себе невысокого коренастого Семёна Ивановича пинающим поднос с папахой, я не мог и сказал Сане – ты уж ври, да не завирайся!

Но в целом история была правдивой…

Картина 15.Рыбалка на Маныче.

Ну, что едешь со мной на рыбалку, на Маныч?

Куда, куда? Оторопел я.

На Маныч. У тебя, что в школе по географии было? Ты что, Маныча не знаешь?

С географией у меня было хорошо. Я прекрасно знал, как граничат Европа и Азия – по Уральским горам, затем по Кума-Манычской впадине и по главному Кавказскому хребту. Одна беда была только в том, что река Маныч отстояла от реки Саксагань на 2 500 километров, и нужно было быть неисправимым авантюристом, коим был адвокат Владимир Семёнович Горбенко, чтобы так запросто засобираться на рыбалку на Маныч. Недавно он купил новенькую «Ниву» и ему не терпелось испытать её в серьёзном деле. Интересны были недолгие колебания Горбенко перед покупкой «Нивы». Поразмыслив вслух в нашем присутствии, он заключил, вездеход классный, надо брать. Да он неудобный, в салон надо забираться через откидные передние сиденья- заметили мы с моим неразлучным другом Карасюком. Да, это минус. Он поразмышлял недолго, и изрек:” Да, лазать на задние сиденья действительно неудобно. Но в конце концов не мне же лазать, я за рулём буду!»

Тебе хорошо так рассуждать, ты человек вольной профессии, адвокат. А мы люди подневольные, конторские служащие, кто нас отпустит, – грустно и с завистью вздохнули мы с Карасюком.

Через пару дней я случайно встретил жену Горбенко Любу.

«Витя, ты не знаешь, где Володька? А то мы с ним слегка повздорили, и он три дня уже дома не ночует!»

«Да он на рыбалку поехал, на Маныч. Что, он тебе ничего не сказал?»

«Не сказал, подлец.» И тут же поведала причину размолвки. Люба была значительно моложе Горбенко, и таким образом её мама, то есть тёща Горбенко, была ему ровесницей. Горбенко на дух её не переносил, и чётко сказал Любе, чтобы тещиной ноги в его доме не было. И вот нежатся они в постели, когда рано утром раздался звонок во входную дверь. Чертыхаясь, кого это принесло в шесть утра, Горбенко пошел открывать, через полминуты вернулся, лег возле Любы и сладко заснул. Спустя полчаса, Люба сквозь дремоту спросила: Володя, кто это приходил?