Людмила Бояджиева - Золотая рыбка

В начале восьмого в коридоре послышались шаги. Незнакомый мужчина миновал безприпядственно посты охраны, проник в Кладовую, устроился в кресле и включил компьютер. Вскоре появился одетый как для банкета Писецкий и скромно встал у стены. Так скорбно и покорно возвышаются в почетном карауле товарищи у гроба погибшего. Наступила неестественная, томительная тишина. Сарыче и Мальцев переглянулись. По ужасу, застывшему в глазах ясновидящего, Глеб понял, что в у компьютера орудует сам «ревизор», причем, производит операции прямо противоположные их собственным намерениям. У него мелькнула здравая мысль — немедля бежать, покинуть эту комнату, эти места, края. Возможно, он сделал бы это, не появись в Кладовой Полина. Она вступила с ревизором в дискуссию на английском языке и не дрогнула при виде нацеленной на неё пушки, лишь окаменела, как в заколдованном царстве. Да они там все оцепенели, словно замороженные. Человек у пульта не торопился стрелять. Он заговорил тихо, едва выплевывая слова неподвижныи губами. Грабители не шелохнулись, боясь перевести дух…

— Я убью тебя здесь, в подвале. Это не уничтожение противника, это показателтьный расстрел в назидание тем, кто осмелится стать на моем пути. — Рендол, вещавший как во сне, медленно оживал, словно одержимый духом зла. — Вилли Уорка постигла печальная участь, «кливлендский отшельние «был опечален. Сейчас он получит ещё один подарок… — Ревизор снова зашелся смехом, отодвигаясь от пульта. — Ты полагала, что я не способен «уговаривать»? Смелее, крошка, иди сюда. Выйди на связь со своим патроном и сообщи, как обстоят дела. Я не пртивник прощальных сцен. Крики, вопли, мольбы — как раз то, что надо.

— А мне нравиться иное: радость, жизнь, свет. Тот, кто подарил человечеству добро, сострадание, любовь, сильнее. Он сильнее тебя, нечисть! — Полина ощутила, как усиливающий её энергию генератор, начал вибрировать. Во взгляде Рендола появилось удивление, потом растерянность. Тело обмякло, из руки выскользнул и упал на бетонный пол пистолет.

— Займись делом, Рендол. Набери цифры, которые мысленно продиктую я. А теперь соверши простейшую операцию — перевод денежной массы из одной точки — в другую. Из твоего кармана, куда ты поторопился спрятать счета Комитета — в мой.

Рендол подчинился, бесприкословно выполняя приказ. Возвышаясь над «ревизором», Полина кронтролировала его действия. — Вот и отлично. Могу заверить, все средства попадут в фонд Поля Лефтера, о котором тебе известно. Профессору удалось спастись. Теперь его изобретение, сделанное в лаборатории Крафта, будет работать на благо человечества. — Полина усмехнулась: — Впервые в жизни мне прятно произносить высокие слова. Для нечисти — это плевок в лицо.

— Ну нет! — Прилипший к стене Писецкий следил за происходящим на экране и вдруг сорвался с места, мастерским приемом профессионала сбил с ног девушку, подхватил валявшийся пистолет. Раздалась короткая очередь тело «ревизора», прошитое пунктирами дыр, застыло в кресле.

— До чего все болтливые, блин! Интеллигенция! — Он пнул ногой Полину: — Вставай, сучка. И живо возвращай деньги.

— Держа пушку у виска девушки, он заставил её подняться и поттолкнул к пульту, шуранув ногой кресло с трупом. — Не оборачивайся, смотри на дисплей! Я разгадал твои штучки. Диктую: производим обратную операцию. С твоего счета — на мой.

В затылок Полины уперся холодный металл, она не могла повернуться, чтобы направить на Писецкого луч генератора. Мозг пронизывала оглушительная боль и заволакивал туман.

— Стреляйте. Я не сделаю этого. — Прошептала Полина. — Вы потеряли награбленное. Комитет — всего лишь шайка нищих ублюдков.

— Раздался грохот, звон разбитого стекла, взвыла сигнализация. В глазах почернело. Бетонный пол с лужей крови устремился к лицу. Это было последнее, что видела Полина, проваливаясь в черноту.

Солнце поднялось над кустами орешника. Лучи проникали в открытое окно сквозь густую листву августовского сада. обласкав желтые соцветия «золотых шаров», поиграв на боках пузатой стеклянной вазы, в которой стояли празднично-яркие флоксы. Лучи подкрались к подушке, согрели щеку.

Полина улыбнулась и открыла глаза.

— Добро утро! — сидящая в кресле у кровати женщина отложила журнал. Я Вера Самойловна, помните?..У вас ушиб. небольшое сотрясение, но к счастью. ничего серьезного. — Женщина поднялась: — Хотите поговорить с Кириллом Сергеевичем?

Полина кивнуль. Раздававшиеся из-за стены мужские голоса смолкли, скрипнула дверь.