Эдриан Мэтьюс - Дом аптекаря

— Не знаю.

— А вы подумайте.

— Ну, наверное, там, где его можно видеть.

— Вот именно. А раз теперь мой враг стал вашим врагом, то и вы должны быть там же.

— Что вы имеете в виду? — спросила после паузы Рут.

Лидия довольно усмехнулась, как будто только что получила полную руку козырей.

— У вас нет дома, и вам нечем платить за отель.

— И что?

— Почему бы вам не прийти и не пожить у меня?

Первой мыслью был запах. Второй — жуткий беспорядок. При этом Рут понимала, что реагирует на щедрое предложение старой леди эгоистично и недостойно.

Может быть, заметив тень этих мыслей на ее лице, Лидия сухо добавила:

— Я, разумеется, имею в виду achterhuis, заднюю половину. Когда-то там жил Сандер. Мешать вам никто и ничто не будет, вы даже не услышите мой кашель. Той частью дома никто уже давно не пользуется, но пыль там, если можно так сказать, чистая. Есть кровать и кое-какая мебель. Я там даже протапливаю время от времени, чтобы плесень не завелась.

— Нет, я не могу. — Рут покачала головой.

— Вас беспокоят кошки? Милочка, они все в приюте. Все, кроме одной. Я оставила Принчипессу. Не знаю, помните ли вы ее.

— Черная и пушистая?

— Я всегда чувствовала, что нуждаюсь больше всего именно в ней, как и она — во мне.

— Если она в чем и нуждается, то лишь в том, чтобы перед ней ходили на задних лапках.

— Согласна, порой с Принчипессой бывает трудно, но я уверена, что вы уже привыкли к ней, как, если уж на то пошло, и ко мне. — За этим заявлением последовала неловкая пауза. — Вы только не думайте, что я хочу заманить вас к себе… чтобы вы разделили со мной одиночество. Нет, я лишь хочу помочь. Поживете немного, а потом вернетесь на свою чудесную баржу.

— Боюсь, немного может затянуться, — нерешительно протянула Рут. — Баржу собираются отводить в сухой док для более тщательного осмотра, а когда возвратят, она будет еще какое-то время вонять. Плюс мебель и прочее. В прошлый раз нам пришлось ждать целых две недели.

— Дорогуша, оставайтесь сколь угодно долго, для меня это не имеет ровным счетом никакого значения. В общем, таково мое предложение, а что с ним делать — решайте сами. Видит Бог, не часто мне выпадает возможность оказать кому-то услугу.

Рут задумчиво вгрызлась в ноготь большого пальца.

— Знаете, это очень, очень плохая привычка, — сказала Лидия.

— Что? О, извините! Послушайте, Лидия… не знаю, что и сказать… правда не знаю. Вы так любезны. Но я буду платить.

— И слышать об этом не желаю.

— Тогда хотя бы оплачивать счета. За отопление, свет…

— Мы можем обсудить это позже. А сейчас пойдемте, и вы сами все посмотрите, если пока еще не решили. Вы ведь, кажется, еще не были у меня в задней половине, не так ли?

Трехэтажный achterhuis был отделен от voorhuis, где жила Лидия, внутренним двориком с туалетами и низкой деревянной дверью, которая вела к подземным помещениям. Они перешли из передней части дома в заднюю по украшенному лепниной и выложенному стертыми за столетия мраморными плитами коридору. В конце коридора их ждала тяжелая деревянная дверь.

Лидия не без труда повернула в замке большой старомодный ключ. Дверь открылась в чудесную, шириной едва ли не во весь фасад, гостиную.

Рут почувствовала, как по спине пробежал холодок, словно она пришла сюда аки тать за спрятанными сокровищами. На мгновение ей даже показалось, что призрак Сандера раздраженно смотрит на нее из-за стоящего у окна внушительного письменного стола красного дерева.

Здесь был большой, искусно выложенный камин, гризайль над дверью и снова лепнина над головами. Потолок украшала выцветшая от времени картина с ангелами на облаках. Окна выходили на маленький сад. Пол закрывал огромный, едва ли не во всю комнату, ковер. Одну стену закрывал обшарпанный древний гобелен, три других — книжные полки со старыми книгами.

Лишь теперь до Рут стало доходить, что кабинет Сандера остался практически нетронутым со времени его смерти почти полвека назад. За комнатой определенно присматривали, здесь убирали, но не так, как в обычной квартире, а скорее как в музее. Все здесь сохранилось с конца сороковых или начала пятидесятых, за исключением электрической лампочки, которая, кстати, не работала, и нагревателя, который Лидия тщетно пыталась вернуть к жизни. Отрывной настенный календарь остановил счет на 3 июня 1955 года. Повсюду лежали принадлежавшие Сандеру вещи, успешно пережившие не только время, но и моду.