Тесс Герритсен - Умереть снова

Я слышу за спиной какой-то звук и замираю, выпрямившись на стуле. Поворачиваю голову и вижу детектива Риццоли, она босая входит в кухню. Ее непричесанные волосы похожи на корону из черных колючек, на ней большая, не по размеру, футболка и мужские удлиненные шорты.

– Извините, если напугала вас, – говорит она. – Вышла попить водички.

– Могу предложить что-нибудь покрепче, если хотите.

Она смотрит на мой стакан с виски:

– Что ж, за компанию с удовольствием.

Она наливает себе виски в стакан, добавляет столько же воды и садится на стул напротив меня.

– И часто вы это делаете?

– Что?

– Выпиваете в одиночестве.

– Это помогает мне уснуть.

– У вас с этим трудности?

– Вы же знаете. – Делаю еще глоток, но это не помогает мне расслабиться, потому что она смотрит на меня темными вопрошающими глазами. – А вы почему не спите?

– Разница во времени. В Бостоне сейчас шесть вечера, и мой организм никак не хочет обманываться. – Она отхлебывает виски и ничуть не морщится, чувствуя его вкус. – Спасибо еще раз, что предложили здесь переночевать.

– Ну не могли же мы позволить, чтобы вы ехали в Кейптаун ночью. После всех часов, что провели со мной. Я надеюсь, вам не нужно сразу же возвращаться в Штаты. Будет жаль, если вы не посмотрите страну.

– У нас будет еще завтрашний вечер в Кейптауне.

– Всего один?

– Я с трудом уговорила босса одобрить эту поездку. У нас теперь первый пункт повестки дня – урезание расходов. Упаси нас боже повеселиться за их счет.

Я гляжу на свой виски, сверкающий, как жидкий янтарь.

– Вам действительно нравится ваша работа?

– Я всегда хотела этим заниматься.

– Ловить убийц? – Я трясу головой. – Мне бы, наверное, это было не по силам. Видеть то, что видите вы. Каждый день сталкиваться с мерзостями, на какие способны люди.

– Ну, вы ведь все это видели своими глазами.

– И больше никогда не хочу видеть.

Я опрокидываю остатки виски себе в рот и проглатываю в один прием. Вдруг выясняется, что этого недостаточно, даже чтобы успокоить нервы. Я встаю и наливаю себе еще.

– У меня тоже были кошмары, – говорит детектив Риццоли.

– Неудивительно – при вашей-то работе.

– Я их преодолела. И вы тоже можете.

– Как?

– Так же, как и я. Нужно убить монстра. Усадить его туда, откуда он не сможет достать ни вас и никого другого.

Я вставляю пробку в бутылку и смеюсь:

– Я похожа на женщину, работающую в полиции?

– Вы похожи на женщину, которой страшно ложиться спать.

Я ставлю бутылку на стол и поворачиваюсь к Риццоли:

– Вы не пережили того, что пережила я. Вы, может, и охотитесь за убийцами, но они не охотятся за вами.

– Вы ошибаетесь, Милли, – спокойно говорит она. – Я точно знаю, что вы чувствуете, потому что за мной тоже охотились. – Она устремляет на меня пронзительный взгляд, и я оседаю на стуле.

– И что случилось? – спрашиваю я.

– Это было несколько лет назад, приблизительно в то же время, когда я познакомилась с мужем. Я искала убийцу нескольких женщин. Учитывая, что он делал с этими несчастными, я сомневаюсь, что его можно назвать человеком, – вероятно, он принадлежит к какому-то другому виду. Существо, которое наслаждается болью и страхом других, которому в радость их ужас. Чем сильнее вы боитесь, тем больше он вас желает. – Она подносит стакан к губам, делает большой глоток. – И он знал, что мне страшно.

Я удивлена, что она признается в таком, эта женщина, излучающая бесстрашие. За обедом она рассказывала, как вышибла первую дверь, как преследовала убийц по крышам домов, в темных проулках. А теперь, когда она сидит передо мной в футболке и шортах, с растрепанными черными волосами, она выглядит как любая другая женщина. Маленькая, уязвимая. Слабая.

– И он охотился за вами? – спрашиваю я.

– Да. Вот повезло в жизни.

– А почему за вами?

– Потому что ему уже удалось до этого поймать меня. Я оказалась там, где ему было нужно. – Она поднимает руки и показывает мне шрамы на ладонях. – Это его работа. Он сделал это скальпелями.

Еще днем я заметила эти шрамы в необычном месте, похожие на залеченные раны после распятия. Я смотрю на них в ужасе, потому что теперь знаю, как эти раны появились.

– Даже когда его уже посадили в тюрьму и я знала, что больше он не может причинить мне зло, у меня случались кошмары – мне снилось то, что он почти что сделал со мной. Да и как я могла забыть, когда у меня на руках навечно остались эти напоминания о нем? Но дурные сны стали постепенно уходить. Год спустя он мне почти не снился, и на этом все должно было закончиться. Могло закончиться.