Тесс Герритсен - Умереть снова

– Потому что я прочла ее письмо.

– Позволю себе предположить, она нажимала на правильные кнопки. «Я твоя единственная кровная родня. Нас связывают неразрывные узы». Я права?

– Да, – признала Маура.

– Она социопат, и ты ей ничего не должна. Выкинь это письмо и забудь о нем.

– Она умирает, Джейн.

– Что?

Маура посмотрела на нее с мучительным выражением в глазах:

– Ей осталось шесть месяцев. Максимум год.

– Ерунда. Она тобой манипулирует.

– Вчера вечером, прочтя письмо, я позвонила в тюремную больницу. Амальтея уже подписала разрешение на оглашение сведений о своем здоровье, поэтому они зачитали мне ее медицинскую карту.

– Она не упускает ни малейшей возможности, да? Она точно знала, как ты будешь реагировать, и поймала тебя в эту ловушку.

– В больнице подтвердили. У нее рак поджелудочной железы.

– Самый подходящий кандидат для такого диагноза.

– Моя единственная кровная родня, и она умирает. Она хочет моего прощения. Умоляет о нем.

– И предполагает, что ты ее простишь? – Джейн резкими движениями отерла салфеткой майонез с пальцев. – А как быть со всеми теми, кого она убила? За это ее кто будет прощать? Не ты. У тебя такого права нет.

– Но я могу простить ее за то, что она меня бросила.

– Это ее единственное хорошее деяние. Тебя воспитывала не мать-психопатка, ты получила шанс жить нормальной жизнью. Поверь мне, она сделала это не потому, что это был правильный поступок.

– И тем не менее вот она я. Живая и здоровая. Я росла, имея все преимущества, меня воспитывали любящие родители, так что мне не на что злиться. Почему мне не дать хоть малое утешение умирающей женщине?

– Тогда напиши ей письмо. Скажи, что прощаешь, и забудь об этом.

– Ей осталось всего шесть месяцев. Она хочет меня видеть.

Джейн отшвырнула салфетку:

– Давай не будем забывать, кто она. Ты мне как-то говорила, у тебя мороз по коже, когда ты встречаешься с ней взглядом, потому что ее глазами на тебя смотрит не человеческое существо. Ты сказала, что видела пустоту, существо без души. Ведь это ты назвала ее монстром.

Маура вздохнула:

– Да, я.

– Не заходи в клетку монстра.

В глазах Мауры заблестели слезы.

– А когда она умрет через полгода, как я буду справляться с чувством вины? С тем, что отказала ей в исполнении последнего желания? Тогда уже передумать будет невозможно. Вот что волнует меня больше всего: что всю оставшуюся жизнь меня будет грызть чувство вины. И не останется ни малейшего шанса понять.

– Понять что?

– Почему я такая, какая есть.

Джейн посмотрела на взволнованную подругу:

– Какая – такая? Блестящая? Разумная? Слишком честная, отчего тебе один только вред?

– Преследуемая темной стороной, – тихо произнесла Маура.

Зазвонил телефон Джейн. Вытаскивая его из сумки, она сказала:

– Это из-за работы, которую мы делаем, и из-за того, что видим. Мы обе выбрали эту работу, потому что вовсе не ангелочки. – Она нажала зеленую кнопку на телефоне. – Детектив Риццоли.

– Оператор наконец-то предоставил детализацию звонков Леона Готта, – сказал Фрост.

– Есть что-нибудь интересное?

– Очень интересное. В день смерти он сделал несколько телефонных звонков. Один – Джерри О’Брайену, о нем мы уже знаем.

– Насчет туши Ково?

– Да. Еще он звонил в Йоханнесбургское отделение Интерпола в Южной Африке.

– В Интерпол? Что ему от них было нужно?

– Речь шла об исчезновении его сына в Ботсване. Следователя не было в офисе, поэтому Готт оставил послание – сказал, что перезвонит. Но так и не перезвонил.

– Его сын пропал шесть лет назад. Почему Готт спрашивает об этом сейчас?

– Понятия не имею. Но вот по-настоящему интересный пункт в детализации. В два тридцать пополудни он позвонил на сотовый телефон, зарегистрированный на Джоди Андервуд в Бруклине [16]  Имеется в виду город в штате Массачусетс, к западу от Бостона. . Разговор продолжался шесть минут. Тем же самым вечером, в девять сорок шесть, Джоди Андервуд перезвонила Готту. Этот разговор продолжался всего семнадцать секунд, так что, возможно, она просто оставила послание на автоответчике.

– На его автоответчике тем вечером не было никаких посланий.

– Верно. И велика вероятность, что в девять сорок шесть Готт уже был мертв. Поскольку его соседка сказала, что свет у него погас между девятью и половиной одиннадцатого.

– Так кто же стер это послание? Фрост, это странно.

– Тут есть кое-что более странное. Я два раза звонил на телефон Джоди Андервуд, и меня сразу отправляли в голосовую почту. И тут я понял, что это знакомая фамилия. Ты не помнишь?