Тиана Веснина - Кровать любовницы

Прохаживаясь по залу, Саша прислушивался к разговорам. Болтали о чем угодно, только не о творце предстоящего показа. Аксаев решил занять хорошее место из тех, которые не были зарезервированы. Ему повезло. Свободный стул оказался как раз на черте между местами для ВИП-персон и просто приглашенными.

Он сел, сложил руки на груди и задремал с открытыми глазами. Его толкнула шумно усаживающаяся ВИП-персона. Не оборачиваясь, она извинилась и продолжила разговор со своей спутницей. Саша невольно прислушался: «О! Да эта дама, кажется, разбирается в вопросах от кутюр». Он взглянул на нее: яркая блондинка; красный жакет и массивная черная брошь. Ее спутница, женщина в безынтересном возрасте − пятьдесят пять или шестьдесят – какое имеет значение? − успевала в словесный водопад своей приятельницы лишь вставлять фразы: «Как ты права! Как ты подметила!»

К ним подошла общая знакомая. Блондинка была вынуждена умолкнуть. Саша воспользовался паузой и спросил: «Вы случайно не в курсе, есть ли уже у дизайнера, чью коллекцию нам предстоит увидеть, свои бутики?»

Дама окинула его неприязненным взглядом. Но, видимо, Аксаев вызвал у нее симпатию, и она ответила, что есть.

– Журналист, – понимающе улыбнулась. – Какое издание представляете?

Саша назвал. Она чуть презрительно сжала губы.

– А вы?

– «Вечные ценности», – с внутренним достоинством и удовольствием произнесла дама.

Саша смог только присвистнуть в ответ.

Она еще раз окинула его придирчивым взглядом и, вынув из маленькой сумочки визитку, протянула ему.

– Благодарю, – с ноткой искренности проговорил он и, подсмеиваясь над собой, хлопнул по карману: – А у меня все вышли.

– Но имя, надеюсь, осталось? – спросила с игривым переливом в голосе дама.

Саша взглянул на ее визитку: «Нелли Мутыхляева».

– О!.. Вы – Нелли Мутыхляева?! Как же я вас сразу не узнал? – и, сам себе поражаясь, вдруг выдал: – Вы в жизни гораздо красивее.

То, как он построил фразу, понравилось Нелли. «Любой другой сказал бы моложе. А так, выходит, что этот вопрос вне обсуждения. Я молода, зачем же об этом говорить?»

– И давно вы работаете в?… – она с очаровательной растерянностью взглянула на него, прося о помощи, – в… простите, забыла…

Саша поспешил назвать журнал.

– Вернее, не я, – признался он, – а мой приятель. Он сегодня никак не мог прийти, пришлось мне его выручить.

– А вы?…

– В свободном плавании, – с грустной иронией ответил Аксаев. – Я вообще-то в Москве не так давно. Приехал, знаете ли… – Он хотел дать понять именитой журналистке, что был бы рад, если бы она вдруг, бывает же такое, оказала ему содействие. Познакомила бы с кем. Порекомендовала. Хотя и понимал всю тщетность своих до неприличия прозрачных намеков.

В это время бордовая дорожка, подобно гигантской змее, уползла, а под ней оказалась молочно-белая сверкающая поверхность, по которой заскользили разноцветные круги. Показ начался.

Саша напряг все свои силы, чтобы хоть что-то понять в этих сменяющих друг друга разодетых девушках. Но вместо того чтобы оценивать творения дизайнера, он оценивал манекенщиц. Временами журналист поглядывал на Нелли. Большей частью ее лицо выражало благосклонную насмешку, но несколько раз она улыбнулась и чуть наклонила голову, как бы говоря: «А вот это хорошо. Интересно. По-своему, насколько это возможно при твоих посредственных способностях».

Аксаеву понравилась независимость Мутыхляевой от окружающих. Обычно люди в зале словно ждут чьего-то сигнала, чтобы зааплодировать. И хочется им и как-то неудобно. Когда же раздастся чей-то первый хлопок в ладоши, они радостно присоединяются к нему. Нелли не прислушивалась к реакции зрителей. Она громко захлопала, когда ей понравился вечерний наряд, и лишь слегка поводила плечом, как бы выражая недоумение, отчего это другие приходят в восторг, когда ей не нравится.

Показ окончился появлением дизайнера, которого вывела за руку модель в огненно-красном подвенечном наряде. Дизайнер кланялся, принимал букеты. Публика рывками начала перемещаться к фуршетным столам. Саша думал, что Нелли и здесь проявит свою независимость, но она, вместо того чтобы подойти к дизайнеру, поспешила угоститься.

Приглашенных оказалось значительно больше, чем столов с закуской. Саша протиснулся лишь к выпивке и схватил с подноса у официанта шпажку с сыром и оливкой. Утолив первый голод, публика отпала от столов и разбрелась по залу.

Бродя между жующих и болтающих, журналист приблизился к Нелли, которая о чем-то горячо спорила с толстым бородатым мужчиной.