Дональд Гамильтон: Сеятели смерти. Задание — Токио

— Ну, в бытовом смысле — да. Но только встает вот такой занимательный вопрос: что может произойти, когда он перестанет забавляться с детскими болезнями и применит свой метод к чему-то более серьезному — например, к вирусу оспы или холеры? Он, несомненно, затевает что-то подобное. Он же мог этих агентов просто пристрелить или сбросить в ущелье. Вместо этого подбрасывает, так сказать, опытные образцы своих разработок, давая понять нам и всему миру, на что способен. Ну и что он собирается делать дальше? И кто ему помогает и каковы их мотивы? Эти-то вопросы не дают покоя ребятам в Вашингтоне. И тот факт, что над этим же вопросом, вероятно, ломают себе голову ребята в Москве и в других столицах мира, ни на секунду их не успокаивает.

— А ты уверен, что не Москва взяла Макроу под свое крыло?

— Уверен? — переспросил я. — Кто сегодня может быть в чем-то уверен? Мы только знаем, что они, похоже, не меньше нашего перетрухали. А некто, кто благодетельствует Арчи, имеет большие деньги и огромные человеческие ресурсы, но, по всему видно, этого неизвестного не особенно привлекает возможность обосноваться в стране победившего пролетариата.

— Если бы это происходило в кино, — поколебавшись, заметила Уинни, — я бы сказала, что всем заправляет международный преступник, который надеется шантажировать мировые державы угрозой применения смертоносного бактериологического оружия.

— Не думай, что к этой идее не отнеслись с должной серьезностью, — сказал я. — Но при отсутствии даже намека на возможность установить личность патрона Макроу Вашингтон просто предполагает, что им движут отнюдь не филантропические мотивы. И после трех не-удавшихся попыток взять Макроу — последнюю попытку предпринял Бьюкенен, — самое большое, на что они рассчитывали, это вернуть Макроу к работе на благо демократии… Во всяком случае, с этим пониманием нас и послали на это задание. И нам надо справиться с ним прежде, чем Арчи Макроу завершит нынешние опыты, в чем бы они ни заключались, и самое главное, до того, как кто-нибудь, включая и наших добрых друзей англичан, им завладеет. Одна беда — никому не известна дата окончания его работ. Может быть, это произойдет завтра. А может, это случилось уже вчера.

Я горестно вздохнул и потянулся к телефону со словами:

— Ну, спасибо за приятную беседу, мэм, но пора браться за работу.

— Кому ты звонишь?

— Мне пора, так сказать, вводить мяч в игру. Звоню одному специалисту по генеалогии.

— Какому?

— Который специализируется в выращивании генеалогических древ, — сказал я. — У мистера Макроу, к несчастью, есть две слабости. Одна, как я уже сказал, — деньги. Другая — предки. Он, как можно предположить, вступил на жизненный путь, не имея родных и близких, за исключением, разумеется, отдаленного родства с Адамом и Евой. В Соединенных Штатах он родился на обочине — ив социальном, и в финансовом смысле, но, приехав в Шотландию, по-видимому, вообразил, будто его род некогда был очень знатным и пользовался здесь уважением. Именно по этой причине его след, затерявшийся было в Южной Америке, был снова обнаружен. Он послал запрос от своего имени— разумеется, своего подлинного имени — в одну контору в Лондоне, которая занимается поисками родственников. Он заключил с ними контракт, поручив им выявить связь, пускай даже отдаленную, между семейством Макроу и каким-нибудь древним шотландским кланом. Для человека, скрывающегося от преследования, это было глупейшим нарушением всех правил конспирации, однако у нас нет твердых доказательств умственного здоровья этого парня за пределами химической лаборатории. В общем, с этой зацепки Бьюкенен и начал. И мы должны пойти по его следам, пока нам в руки не попадет зацепка более надежная… Шшш, погоня началась!

Гостиничный коммутатор соединил меня с нужным номером. Человек, назвавшийся Эрнестом Уоллингом — контора «Симпсон и Уоллинг», — поинтересовался моими личными данными и родом занятий. Я назвал ему подлинное имя и фамилию и предложил свою легенду — сбивчивую историю о том, что хочу найти своих предков. Эту историю мы придумали в вашингтонском кабинете Мака. Когда я закончил свой рассказ, Уоллинг некоторое время молчал, очевидно, переваривая информацию.

— Так, понимаю, — наконец произнес он. — Вам было бы удобно зайти ко мне сегодня в четыре, мистер Хелм? У меня будет время для некоторых предварительных изысканий, и я смогу более определенно ответить, буду ли я вам полезен или нет.