Дональд Гамильтон - Сеятели смерти. Задание — Токио

Билл Черчилль пробежал глазами отчет Мелвина Каммингса. Речь в нем шла о различных событиях, случившихся после хатасимской трагедии, и откликах на нее. Японское министерство здравоохранения послало срочное донесение императору, а министр иностранных дел уже вылетел в Вашингтон. Дипломатическая война казалась уже неминуемой. В любую минуту могли полететь депеши во Всемирную организацию здравоохранения и в Организацию Объединенных Наций. Японское здравоохранение уже потихоньку готовилось к смертельной схватке с неведомым противником, а пронырливые корреспонденты в Париже, Москве, Риме и Токио уже осаждали ученых, задавая им крайне неприятные вопросы. Словно пробуждался спящий дракон. В московской «Правде» появилась гневная передовая, как всегда обвинявшая лживую американскую пропаганду во всех смертных грехах, но на сей раз подчеркивавшая, что недавно наложенный президентом запрет на разработку и использование бактериологического и химического оружия не более, чем очередной дешевый трюк пропаганды, которую акулы империализма вели против всех миролюбивых сил. Пекинская «Синьхуа» обвинила русских в запуске ракет, начиненных ядовитыми веществами, в густонаселенный район возле города Такту. А вот Вашингтон хранил гордое молчание. Каммингс умолял правительство, пока не поздно, выступить со срочным заявлением, в котором бы категорически отрицалась всякая причастность США к инциденту в Хатасиме. Письмо насквозь пропиталось паническим духом. Черчиллю показалось, что толстый обрюзгший дипломат трясется от страха. Посмотрев на худую физиономию доктора Фрилинга, он захлопнул папку и отложил ее в сторону.

— Что вы от меня хотите? — спросил он.

— Мы хотим, чтобы вы помогли Дарреллу разыскать девушку.

— Вы не причините ей вреда?

— Не знаю. В данную минуту она — наша единственная надежда на то, чтобы побороть эпидемию. Чума уже вот-вот выйдет за пределы Хатасимы. Переработанная в деревне рыба уже разослана по многим районам. Тысячи посетителей осакской «Экспо» разбрелись по островам вокруг Хатасимы. Чья бы ни была вина в случившемся, Билл, вывод неутешительный — мы стоим перед лицом неминуемой катастрофы. Йоко Камуру — наша последняя и единственная надежда.

— Она обладает естественной невосприимчивостью к этому заболеванию?

— Нам известно одно — она переболела и исчезла из Хатасимы. Мы знаем, что она побывала на курорте и на железнодорожной станции. — Доктор Фрилинг посмотрел на часы. — За последний час мы не получили отчета. От Даррелла тоже ничего нет. Мы даже не знаем, на свободе ли еще Йоко — ведь по ее следу идут и полковник Третьего управления КГБ Цезарь Сколь, и По Пинг-тао, глава секции «Павлин» пекинского Черного дома, и люди майора Яматои. Но мы должны найти ее первыми. Вы — наша секретная козырная карта^Билл. Вы должны нам помочь.

— Что вы сделаете с Йоко, если мы найдем ее?

— Нам понадобится взять у нее кровь, получить сыворотку и выделить антитела, с помощью которых мы рассчитываем остановить эпидемию. Это крайне срочная задача. Как бы ни называлась эта болезнь— пока мы зовем ее «Перл-Ку», поскольку симптомы очень похожи, — жертвы не выживают и двадцати четырех часов после контакта. Вирус обладает воистину дьявольской убойной силой. По отчетам врачей, болезнь сопровождается сильной лихорадкой, поражением сердца и легких, изъязвлением ротовой полости и отказом почек. У меня уже есть команда врачей, готовых работать с Йоко, как тблько мы разыщем ее.

— Но ведь после ваших манипуляций она может погибнуть, — констатировал Билл.

— Не знаю, — покачал головой Фрилинг.

— Вы готовы пожертвовать ее жизнью?

— Да, если это необходимо. Не забывайте, что на карту поставлены миллионы жизней.

— Но вы не уверены, поможет ли это?

— Пока мы только строим предположения, но они подкреплены сильными логическими умозаключениями. Как нам ее найти, Билл?

Черчилль насупился.

— Не^знаю. Я даже не представляю, куда она может поехать. Йоко очень открытый и искренний человек, она живет в особом мирке красоты и искусства. Я никогда не видел ее в экстремальной ситуации. Не знаю, как она может поступить при данных обстоятельствах.

Он встал, а Фрилинг спросил:

— О чем вы думаете?

— Я вспоминаю ее любимые места отдыха. Куда мы вместе ездили.

— Назовите их.

— Я хочу немного подумать, — сказал Черчилль. — Она слишком дорога мне.

— Вы готовы были бы расстаться с собственной жизнью, если бы это спасло миллионы других людей?