Влад Костромин - 700 граней

– Ишь ты, – удивился Лебовски, – нарывается паренек. Я майор спецназа!!! – заорал он.

– Не ори, не в конюшне, солдафон, – презрительно сказал Ричард.

– А ты падла! – майор выхватил пистолет и выстрелил в обнаженный живот последователя Тарзана.

– Ты меня убил? – удивился Красивый, падая на бетон.

– Пид… ры!!! – за спинами охраны возникли трое Михаилов Ивановичей с топорами, гранатами на гениталиях и налобными фонариками, причем у среднего налобный фонарик был на лобке. – Я вас узнал!!! – три топора в едином порыве негодования и гомофобии опустились на три затылка. – Прилетели высосать наши мозги!!!

Три тела в форме рухнули на бетон. Киборги, сорвав по правой гранате, сноровисто вставляли их в анусы убиенных. Три взрыва слилось в один.

– Мясо! Кишки! – завопили Ивановичи.

– Штатского я тоже возьму, – рядом с трупом стриптизера возник четвертый Иванович, – нечего ему тут валяться. Вам спасибо, хорошо на вас сегодня клюет, – киборги исчезли с трупами.

– Что это было? – слабым голосом спросил Фай.

– Произошел инцидент на планетной базе «Зета-7», о чем я говорил еще десять минут назад.

Фай промолчал, опасаясь новых инцидентов.

– Немного отбил, – Крисп показал энергетический пистолет, отлетевший с массового пояса при взрыве. – В хозяйстве пригодится. Пошли, надо поминки по Ричарду мутить, кисель хлебать.

– Во мне вызывают содрогание куски плоти, которые стелются под ногами. Мое сознание слишком помутнело и воссоздало параллельный мир, который существует вопреки всем законам физики. Его главная задача заключается в том, чтобы воплощать в реальность мои абсурдные фантазии. Снова парадокс: реальность в нереальном.

– Эк тебя зацепило, болезный. Пыхни, полегчает.

– Я будто бы испугался собственного себя, понимаешь?

– Тебе только Гамлета играть: «Быть или не быть, вот чем вопрос?»

– В чем?

– В том, кто первый доберется до трупа шлюшки и заберет мои вещи. Пошли, говорю.

– А кровь, кишки, мясо?

– Роза все приберет. Натаскает ведрами холодной воды из родника и все вымоет.

Они вышли в холл и слегка помародерствовали.

– Что это? – Фай подошел к стеклянным дверям.

Черная воронка засасывала все больше и больше людей, рассыпаясь тонкой струйкой очереди. Над головами, будто в насмешку, светилась вывеска: «Добро пожаловать в ЦСР».

– Это 2061/1602, шоу и рэп-батлл. Посиди, посмотри, – кивнул на истончившееся до нервов кресло. – По-первости это прикольно, особенно когда «звезд» эстрады моют самым мощным обезжиривающим средством.

Фай смотрел на площадь: пассажиры с задумчивыми лицами переглядывались друг с другом, пассажиры с веселыми лицами что-то делали на уровне пояса. Было непонятно, почему нет иностранцев с высоким уровнем жизни. Зато было много людей пожилого и очень пожилого возраста. Причем все эти бабушки и дедушки довольно быстро перемешались по залу, как на своих двоих ногах, так и на взятых на прокат.

– Это что вообще такое? – не выдержал Фай, обернувшись.

Крисп как ни в чем не бывало мочился на труп Мидрид.

– А, это? – он застегнул ширинку. – Постановка про киборгов, которых заставляют работать на стройке, а они хотят быть художниками. Погоди, сейчас всем раздадут бесплатную вареную кукурузу от Ашота и народ рассосется.

– И мне дадут кукурузы? – поежившись, Метов вспомнил, как в пять лет пьяный отец пытался засунуть ему початок в задницу.

– Ежели выйдешь туда, то дадут.

– Я лучше тут посижу.

– Нечего рассиживаться, пошли работать! У нас еще только первая группа завершилась! Подъем! Художником любой быть желает, а вот горбатиться желающих нет! Эх, щас бы щей горяченьких, да в койку, – Крисп прогнулся в пояснице назад, – но некогда, дело не ждет!

– Так что мы тут все-таки делаем? – Фай встал с кресла и странной походкой, будто в заднице у него был кукурузный початок, поклыпал за коллегой.

– Узнаешь, не спеши, у нас еще впереди долгая и упорная работа по рафинации бреда.

– Слушай, а там же где-то аэроскейт этой паршивки валяется, – хлопнул себя по лбу Криспиан. – Не в службу, а в дружбу, сходи, забери. Нужная же вещица, припутим.

Фай, которому не хотелось лишний раз ходить мимо трупа, замялся, но так как ощущение початка прошло, то решил пройтись. Во дворе его ожидал сюрприз. Кровь и мясо, как и труп с ломом из холла, исчезли, а среди блестящих на солнце луж холодной воды стояла девушка в грязной мужской рубашке, судя по всему, на голое тело.