Эдуард Хруцкий - Сто первый километр

Котов посмотрел на Никитина. С интересом посмотрел, не просто так.

– А у вас, никак, гость? – Данилов показал на две рюмки, одна недопитая. На бутылку дорогого коньяка, на конфеты шоколадные, на лимон, порезанный и посыпанный сахарной пудрой.

– Да заходил товарищ, – с тревогой в голосе сказал Котов.

– Да нет, он здесь. В спальне он, Борис Семенович. А ну, Никитин, проверь.

Ювелир подскочил к дверям спальни, растопырил руки, не пуская:

– Не надо, молодой человек.

– Видишь, Котов, – зло сказал Данилов, – значит, любовник твой там. 154-ю статью никто не отменял. Сейчас повяжем вас, и поплывешь ты у меня, пидор гнойный, в лагерь.

– Зачем же так, Иван Александрович? Можно же по-хорошему.

– А по-хорошему – тогда смотри и не говори, что Толик тебе ничего не приносил.

Котов взял фотографии, посмотрел. Выбрал две и положил на стол:

– Вот кольцо и браслет.

– Неси.

– Только я один пойду.

– Ладно, Котов, иди. Нам твои лабазы каменные пока не нужны. Пока, – подчеркнул Данилов.

Котов вышел.

– А если он с «пушкой» вернется? – Никитин достал пистолет.

– Не тот клиент.

Котов вошел в комнату и положил на стол кольцо и браслет.

– Где Толик? Только не говори, что не знаешь его адреса.

– А разве я что-нибудь от вас, Иван Александрович, могу скрыть? Армянский, дом восемь, квартира шесть. Смелков Анатолий Романович.

– Сосед, значит.

– Сосед. Я его с малолетства знаю.

– Тоже пидор?

– Ну что же вы, Иван Александрович! – возмущенно замахал руками Котов.

– Когда Смелков должен остальное принести?

– Он предложил мне партию золотых часов «Победа» по сходной цене.

– Фу, Борис Семенович, вы же никогда не занимались ширпотребом.

– Не себе. Друг мой из Тбилиси просил.

– А где Толик их возьмет?

– Ему сегодня в восемь вечера передаст их какой-то человек в ресторане «Звездочка», в Измайлове.

Данилов встал. Еще раз оглядел комнату:

– Ну, живи пока, Кот.

– Иван Александрович, – в прихожей ювелир схватил Данилова за рукав, – как всегда?

– Да, напишешь, что вещи приносили тебе для оценки.

– Спасибо.

На улице Никитин сказал:

– Иван Александрович, а вы же сводку не смотрели. Позавчера та самая банда взяла магазин на Башиловке, и среди прочего добра – тридцать золотых часов «Победа».

По тревоге был поднят весь оперсостав и взвод из батальона милиции.

Данилов позвонил Лене Захаровой.

Ресторан «Звездочка» находился рядом с Преображенским рынком. Место было веселое. Здесь собирались окрестные алкаши, спекулянты с рынка и блатари из Сокольников.

Цены были умеренные, ресторан носил третью категорию и скорее напоминал столовую. Но вечерами здесь играл оркестр из трех человек: аккордеонист, саксофонист и певец с гитарой.

Репертуар был соответствующий вкусам посетителей.

Народ собирался к девяти, так как музыканты, отыграв программу в кинотеатре «Орион», перебирались через дорогу в ресторан.

Лена Захарова вместе с Даниловым сидели за портьерой, закрывавшей дверь в кабинет директора ресторана.

Минут за пять до назначенного времени в зал вошел высокий черноволосый парень. Он огляделся и сел за столик у окна.

– Толик, – прошептала Лена.

– Все, девочка, иди. Спасибо тебе, теперь уж наша забота. – Данилов погладил девушку по руке.

Уходя, Лена оглянулась и увидела, как полковник достал из-под пиджака пистолет и передернул затвор.

Ровно в восемь к столу Смелкова подошел совсем молодой парень с чемоданчиком. Они поздоровались. Парень положил чемоданчик на свободный стул рядом с Толиком. Тот открыл его, сказал что-то тихо и вытащил из-под пиджака плотный сверток, который немедленно исчез в кармане парня.

Пора. Данилов откинул портьеру и вошел в зал. На нем был надет белый халат, в котором обычно ходят люди, связанные с ресторанным производством.

И сразу же из-за трех столов вскочили крепкие плечистые ребята.

– Руки на стол, не дергаться! – скомандовал Никитин.

Он привычно обыскал обоих и достал из кармана Толика пистолет Марголина, у его знакомца нашли наган.

В спешном порядке отстреляли наган, и эксперты дали заключение, что капитан Кочкин убит из него.

– Значит, зовут тебя Юрий Гастухин? – Скорин сидел на краю стола, нависнув над задержанным. – Часики у тебя с последнего налета. Из этого нагана ты убил нашего товарища, капитана Кочкина.

– Я не убивал, – твердо сказал Гастухин, – наган взял у Лося. Просто так, для форсу. Я к их делам отношения не имею. Просили продать – продавал.