Нэнси Холдер - Элементарно, Холмс! (сборник)

Но он сообщил мне, что передумал и уже передал диадему дяде. Однако мой жребий был брошен! Я не могла вернуться в Фэрбенк. Я уже признала свою вину. А когда сэр Джордж женился на мне… будь проклят тот день!

Я знаю, Люси, что твоя доля нелегка, пусть ты теперь и носишь счастливое звание супруги, и уверена, ты удивленно качаешь головой, читая эти строки. Но имей я силы изменить свое положение, в ту же секунду взмолилась бы взять меня судомойкой в Фэрбенк!

Должна быть не только краткой, но и честной. Страх раскрытия диктует каждое написанное мной слово. Мы живем на маленьком острове, отрезанном от мира, хотя и не так далеко от Лондона, как можно представить. Тем не менее между нами и всеми остальными лежит пропасть. Сэр Джордж… недобр и, как и говорил, лишен средств к существованию. Однако то немногое, что у нас есть, он тратит на выпивку. А также, опасаюсь, худшие вещи. Я знаю не все его слабости, поскольку когда я забеременела, он выселил меня в отдельное крыло дома. Если это можно назвать домом – особняк, осыпающийся и сползающий в воды, отделяющие нас от материка. Я вынуждена полагаться на небольшой паром, которым управляет добрый человек, занимающийся перевозом островитян в город и обратно. Мы стали друзьями… и только, уверяю тебя.

Единственная причина, по которой сэр Джордж до сих пор не проиграл наш дом на острове, заключается в том, что он не может этого сделать, поскольку ограничен в правах владения. Дом должен перейти к его старшему сыну. Однако мы не можем уехать, потому что нам некуда идти. Ненадежные друзья бросили его, а может, о нем просочилась дурная слава. Ни один человек не поздравил его с рождением ребенка, нашего сына, дорогого Чарльза Джорджа Александра.

Маленький Чарльз – прекрасное, солнечное дитя, и я его не заслужила. Ради него я продолжаю жить. Иначе, боюсь, я бы кинулась с острова в воду, невзирая на последствия для моей души. Люси, я боюсь за благополучие моего крошки. Хотя мы по-прежнему живем в самом дальнем крыле дома, сэр Джордж говорит, что непрерывный плач Чарльза сводит его с ума. К своему наследнику он проявляет лишь злобу и жестокость. Думаю, он бы бросил нас здесь, если бы посмел. По закону я принадлежу ему телом и душой, как и наш ребенок, но я не могу оставить Чарльза на милость ужасного характера сэра Джорджа. Джордж в десятки раз свирепей моего дяди в худшие его моменты. Поэтому… я строю планы. Могу ли я рассчитывать на твою помощь?

С благодарностью за твое христианское милосердие,

Мэри Бэрнвелл, урожденная Холдер».

Я была ошарашена. «Траст» с ума сойдет, когда прочтет это письмо. Никто не знал, что случилось с Мэри Холдер, и, похоже, у нас появился шанс это выяснить.

Там было еще одно письмо:

«5 мая

Дорогая Люси!

Я нахожу всевозрастающее сочувствие и доброту в лице паромщика, который передает наши письма. (Хотя спешу уверить тебя, что между нами нет ничего неподобающего – он, как и я, женат.) Паромщик и его милая жена почти шесть лет ждали собственного ребенка, и это напоминает мне, что хотя в моей ситуации мало чему можно позавидовать, хотя бы в чем-то я могу считать себя удачливой. Он придал мне смелость попытаться сбежать, и за это я искренне благодарна.

С вечной благодарностью и всегда в твоем распоряжении,

Мэри Бэрнвелл, урожденная Холдер».

И еще одно:

«19 мая

Дорогая Люси!

Я имела беседу с человеком, которого прежде считала своим врагом. Ее результаты весьма плачевны, и посему я вынуждена изменить планы. Я думала просто уплыть на пароходе, прибыть в Лондон и появиться у дяди с ребенком на руках, чтобы попросить убежища. Но мне объяснили, что закон на стороне моего мужа. Он может забрать у меня сына – и, я уверена, сделает это.

Имея в союзниках столь великого человека, я договорилась с моим другом-паромщиком инсценировать нашу с сыном гибель. Когда надежды на наше спасение угаснут, я поднимусь на борт «Хэмпстеда» под именем миссис Эйбл Браун и встречусь с тобой в лондонском порту. Мой союзник организовал отправку моего багажа тебе, на борту «Хэмпстеда», в следующий вторник.

Что касается моего сына… пока он побудет с двумя людьми, которые нежно любят его, и если ситуация обернется против меня, они с любовью вырастят маленького Чарльза как собственного ребенка. С помощью моего предполагаемого – в прошлом – врага я предприняла меры, чтобы им не пришлось платить за свою доброту. Я не отваживаюсь написать их имена даже в этом письме, но скажу их, когда наступит время.