Нэнси Холдер - Элементарно, Холмс! (сборник)

– Декальб, как я рада! – вскричала Би-Би, обнимая его с фальшивой сердечностью.

Декальба окутало облако ее духов – какой-то пряный азиатский аромат – такие делали в Таиланде только для нее. Он ненавидел женские духи, особенно духи Би-Би, но считал, что дышать ими – одно из требований, налагаемых на него профессией.

– Спасибо, что согласились меня принять, Би-Би.

Декальб шагнул в холл с отделанным золотом и мрамором полом и потолком, украшенным по периметру изысканными лепными херувимами.

– Давно пора, – сказала она так, будто много лет без всякого результата приглашала его к себе, хотя он буквально умолял ее встретиться за ланчем.

Декальб попытался незаметно стряхнуть влагу с правого ботинка. Перед тем как приехать сюда, он зашел во вьетнамскую лавку, жутко грязное место, где пахло тухлой рыбой, и потратил целую вечность на то, чтобы объяснить, как ему показалось, немому и неграмотному продавцу, что ему нужны французские сигареты. На полке осталась одна пачка, и Декальб боялся, что ее перехватит кто-то другой. А когда она оказалась у него в руках, был так счастлив, что решил закурить сразу на выходе из лавки. Продавец выдал ему спички. Декальб редко ими пользовался и не сразу сумел прикурить, почему-то забыв, что в кармане у него лежит зажигалка. Потом он сошел с тротуара, собираясь остановить такси, и тут его правая нога погрузилась в ямку, заполненную густой жижей. Он до сих пор чувствовал, как мокрая штанина прилипает к икре, и молил всех богов, чтобы Би-Би ничего не заметила.

К счастью, она подняла руку, одновременно худую и на удивление сильную, и обняла его за плечи. Именно такая внешность сейчас считалась идеальной – худоба на грани анорексии с легким намеком на мышцы. Би-Би было по меньшей мере шестьдесят, иными словами, на восемь лет больше, чем Декальбу, но благодаря стройному мускулистому телу, дорогой одежде и симбиозу с пластическим хирургом выглядела она лет на сорок.

Как это ни удивительно, Би-Би напоминала ему мать. Частично из-за светлых волос и глаз с припухшими веками. Конечно, у его матери глаза постоянно были заплывшими благодаря ее дружку, в то время как у Би-Би являлись произведением искусства хирурга, сделавшего ее взгляд невероятно сексуальным. Как у Вероники Лейк. А еще Би-Би, как и его мать, могла быть с ним веселой и игривой, а в следующее мгновение вдруг стать холодной, точно лед.

Она провела его по холлу, увешенному картинами общей стоимостью в несколько миллионов долларов, которые висели так плотно друг к другу, что напоминали дешевые постеры, а не редкие оригиналы. Декальб внимательно смотрел по сторонам в поисках Гарго – ведь из-за него он вынужден был просить Би-Би о встрече за ланчем. Он хотел сам проверить, правду ли сказали Бинни и репортерша из «Пост»: картину стоимостью в два миллиона долларов заменили подделкой.

Декальб время от времени использовал фальшивки для демонстрации, но фальшивого Гарго у него не было… Все его коллеги так поступали, если требовалось показать картину, а риски были слишком высоки. Художники, создававшие подделки, – настоящие мастера своего дела – выдавали безупречные копии, и отличить их от оригинала удавалось только при специальном поиске личного знака фальсификатора: например, крошечной белой точки или едва заметного черного квадратика. Однако, невзирая на высокое качество такой картины, после использования ее сразу уничтожали, чтобы не путать с оригиналом. В мире Декальба продажа подобной копии клиенту считалась абсолютно неприемлемой – и никаких случайностей. Иначе сразу получишь клеймо любителя, а в этом городе любителям места нет.

Декальб ни секунды не сомневался, что сможет определить, подделка ли Гарго. Ему требовалось лишь снова включить свои способности Шерлока Холмса. Однако он понимал, что если Гарго, висящий у Би-Би, – копия, для него это будет означать полнейший крах.

Впрочем, в передней он так и не увидел «Удачи вора», там висели только европейские пейзажи, которые Би-Би обожала, – Эдуард Кортес, парижская улица, залитая дождем, мириады расплывчатых коричневых и голубых мазков, изображавших Лондон начала века, картина, написанная Джеймсом Кеем, и даже сельские пейзажи Сезанна. И хотя Би-Би считала себя стоящей выше всех в городе, если не во всей стране, Декальб уже давно понял, что люди ее типа просто преклоняются перед Европой. Би-Би компенсировала это чувство тем, что скупала картины и буквально забила ими свой дом. При обычных обстоятельствах Декальб испытал бы восторг, глядя на великолепные произведения искусства, – ему всегда хотелось подойти к ним как можно ближе, вдохнуть едва различимый маслянистый, немного пыльный запах старых полотен, – но сегодня он заметил лишь отсутствие Гарго.