Валентин Иванов - Желтый металл. Девять этюдов

Опрос соседей Окуневой поручить товарищу… Допросы заказчиков Томбадзе… Срочно получить санкции прокуратуры на аресты Арехты Брындыка, Гавриила Окунева и Магомета Абакарова в Н-ке. О Гадырове сообщить в Б. Копию показаний Томбадзе — в Москву и в Сендуны, для привлечения к ответственности Грозовых и Филата Густинова. Все это немедленно. Хорошо бы уметь делать сразу три дела, а в сутках быть бы сорока восьми часам!

Сделав зависящее от него, Нестеров решил дать очную ставку Окуневой и Томбадзе.

«Что сделать для Нелли?» — думал Нестеров, и когда к нему доставили Антонину Окуневу, спросил мать.

— Не знаю, — ответила та.

— Вот бумага. Пишите, что вы просите из изъятых у вас денег выдать дочери три тысячи рублей.

Получив заявление, Нестеров спросил:

— Вы ничего не хотите сказать следствию?

— Я все сказала.

— Вы настаиваете на своей непричастности к хищению и сбыту золотого песка?

— Настаиваю. Что делал муж, не знала. Я его во всем слушалась.

— Так сказать, исполняли приказ? — Нестеров вспомнил дежурную отговорку гитлеровцев, от последнего солдата до маршала.

Ввели Томбадзе. Антонина Окунева задохнулась, схватилась за грудь. Леон Томбадзе, по обдуманной им линии поведения, имел бесстыдство грустно поздороваться с Окуневой:

— Здравствуй, моя милая. Я признался, советую и тебе искренне все рассказать товарищу следователю.

По нашей этике слово «товарищ» неупотребимо в обращениях между следователями и подследственными, судьями и подсудимыми. Нестерову надоело объяснять Томбадзе, что они с ним никак не товарищи.

Антонина Окунева опомнилась и крикнула Томбадзе:

— Эх, ты!.. Сука ты в штанах несчастная!

После оглашения ночных показаний Томбадзе Нестеров спросил:

— Вы признаете правильность показаний гражданина Леона Томбадзе?

— Нет!

Томбадзе выпустил укоризненное: «Ц-ц-ц-ц!..»

— Нет, гражданин следователь, — говорила Окунева, — не признаю того, что он обо мне наговорил. Путалась я с ним, это верно. Дурой была, вроде верила ему… Ничего я его не развращала, ничего не влияла. Сам он лез за металлом: «Дай, дай!» Подарки мне делал, улещал всячески, хотел с мужем развести. Что, не говорил ты мне, чтобы я Нельку выгнала? — вскинулась Антонина. — Кто мне ложки подарил? Дядя? Кто золотые часики дал? Кто на дом деньги дал? А! Об этом ты смолчал, тварь ползучая! Орлом прикидывался, петух щипаный!

И, обратившись к Нестерову, Окунева заявила:

— Велите его вывести, гражданин следователь. Я при этой гниде ничего говорить не стану!

Оставшись наедине со следователем, Окунева рассказала еще не все, но многое, подтверждая показания Томбадзе. Она утверждала, что приисковых дел мужа не знала, сбывала же золото двум перекупщикам: Томбадзе и Гавриилу Окуневу. Больше всего Окунева говорила о своем страхе перед мужем и Гавриилом Окуневым. Братья Окуневы постоянно грозили убийством, по словам Антонины. Под страхом смерти она и действовала. Муж и деверь обещали, что даже если они все попадутся, то она, выдав их, не останется целой ни на свободе, ни в лагере. Поэтому-то и заперлась на первом допросе…

Сколько было правды в показаниях Окуневой, сколько лжи, предстояло уточнить в дальнейшем путем сопоставлений фактов, путем очных ставок и других улик.

Наступал вечер, близился час отхода поезда на Н-к. Нестеров был вынужден прервать допрос: он едва успел к поезду.

Нестеров заснул в вагоне и проснулся, разбуженный товарищем только перед Н-ком.

Было поздно: в Н-ское управление милиции Нестеров явился около двенадцати часов ночи. Предстояло совершить три обыска и произвести три ареста сразу. Московский следователь хотел взять на себя Гавриила Окунева, но в последнюю минуту обнаружилось, что того нет в городе. По запоздавшей из-за ночного времени справке городского адресного стола выяснилось, что Г. И. Окунев выбыл еще в августе в Ростов-на-Дону. Арехта Брындык и Магомет Абакаров значились проживающими в Н-ке. Нестеров решил итти к Брындыку.

На лай собаки к калитке вышла жена Брындыка и сказала, что Арехты Григорьевича нет. Уехал он куда-то позавчера вечером, то-есть с его отъезда прошло уже более суток.

— Куда уехал?

— Не знаю, — отвечала старуха, — он мне ничего и не сказал. Он всегда так. Бывает, зайду в его боковушку, ан его и нет. И на три дня уезжал и на дольше.

Неудача! Случайно или не случайно уехал Брындык?..

— А кто к нему приходил позавчера? — спросил Нестеров.