А.А. - Убийство в прямом эфире

– Кто-то угрожает? Что за смс?

– Нет, ничего такого…

– Ну так может ошибся кто-то? В чем проблема? – в эту секунду позади глухого стола он уже начал дрыгать ногой. Плохое начало. Я протягиваю телефон, и, прочитав смску, Олег сглотнул, – Ну, допустим. Ты звонила по этому номеру?

– Да, я позвонила сразу – никто не взял трубку. Через пару минут позвонила снова, но телефон стал не доступен. Понимаешь, это ведь странно так писать «у меня украли». Украли что? Как будто отправитель просит что-то сделать, или предупреждает. Даже если это пришло по ошибке, я подумала, скорее всего, это отправляли не мне – человеку требуется помощь. Это может быть чей-то ребенок, например. Обокрали на улице, мало ли… Давай наберу еще раз, проверим…

И тут Олег резко встает и направляется ко мне, постукивая телефоном по ладони. Он всегда двигался энергично и резковато, но сейчас я все же немного напряглась. Он неотрывно смотрит мне в глаза, будто следит за мной. Это странно. Он теребит уголки рта, и, наконец, продолжает разговор.

– Не нагнетай. Вот что. Я перешлю эту смс себе, и постараюсь разобраться в чем там дело. Позже тебе позвоню, как выясню. У меня есть пара мыслей, что можно сделать. А отсюда, – он помахал моим телефоном, – удаляю. Если ты не против, для твоего же спокойствия… – я не успела открыть рот, как он уже протягивает телефон обратно. Олег даже не предложил мне выбор. Вручил трубку и уселся обратно, делая вид, что на экране компьютера появилось нечто очень важное.

– Олег, ты не забудешь? – мне хочется поймать его взгляд, но он будто специально не поднимает лица. Ему неловко. И для этого есть одна, очень веская причина. – Олег, тебе знаком этот номер? – я выстреливаю наверняка.

– Нет, – ему больше нечего добавить, в доказательство он уставился на меня своим фирменным «непробиваемым» взглядом.

Я знаю этот его взгляд. Он не означает ничего хорошего. Для меня. Невозможно определить, что Олег чувствует, о чем думает, когда так смотрит. Он как будто выставляет щит, а что прячет под ним – неизвестно. Но что-то под ним точно есть, иначе какой смысл защищаться? Я выхожу из отделения, в этот раз встаю подальше от окна Олега, и набираю сестру. Занято. Предсказуемо. Я набираю снова, минутой позже, Тамара отвечает с первого гудка. Я тараторю, не давая ей времени подумать.

– Тома, здравствуй! Олег дозвонился до тебя? Вот должен был набрать. Да? Поняла. Вот сейчас звонил? Ты дома? Ясно. Ничего, – пришлось отключиться раньше, чем отключилась бы Тамара. У нас с ней своего рода состязание «кто положит трубку раньше», обычно сестра лидирует. Но не сегодня. Олег позвонил ей сразу после моего ухода. Как часто он это делает? Раз в год? В месяц? Он позвонил ей после моей смс. Он узнал номер. Живот вновь схватило утренним спазмом. Значит, мне действительно написала дочь. Моя Роза. У нее что-то украли. Я достала из кармана блокнот с номером и заново вбила в память телефона. Я звоню ей. Трубка трясется, дергая за собой серьгу колечком. Но гудков нет. Абонент не доступен. А я ловлю приступ тошноты, и пару острых ударов в боку. Да что же это творится! Нужно доехать до сестры прежде, чем это сделает Олег.

Моя девочка, ты вспомнила обо мне.

Еще чуть ниже голову, вот так, и… да, шнурок соскальзывает с моей головы на вентиль, я ловко подцепляю телефон рукой. Сенсор отходит, после той вечеринки у Макса дома, и я несколько раз провожу пальцем по экрану, прежде чем удается, наконец, войти в меню вызовов. Внезапный шорох в темноте, лязгает металл – ключ скрипит в скважине! Я успеваю отключить телефон, и наощупь сунуть его в туфлю.

Дверь на долю секунды распахивается, пропуская внутрь яркий свет с улицы, но высокий человек в маске – это все, что успеваю рассмотреть – тут же закрывает ее на ключ. Шаги, он идет ко мне. Резкий свет фонаря, мгновение, и мою бровь как ножом рассекает горячая, острая боль. Размах – следом прилетает пощечина. Я только испуганно вздыхаю – даже не успеваю выдохнуть. Еще одна, и еще. Я пытаюсь увернуться, но удар догоняет в затылок. Он наваливается на меня всем своим весом, и я падаю на спину, повисаю на руках, намертво прикованных к трубе – наручники врезаются в запястья. А он уже сжимает рукой горло, сдавливает так крепко, что я лишь хриплю, задыхаясь. Я отчаянно дергаюсь на полу, скулю, как мелкая собачонка, он только сильнее впивается пальцами. Лапает свободной рукой мое тело: распахивает пальто, залазит под юбку, задирает свитер, хватает за грудь. Он трется, ложится сверху, придавливая меня к земле своим огромным, тяжелым телом, натягивая цепь наручников. В исступлении он чуть ослабляет хватку, и я жадно вдыхаю воздух. Секунда, он вдруг кусает за шею, впивается зубами, как животное, сосет мою кожу. Я мычу от боли, и он срывает шарф с моего рта, вставляет туда палец, водит внутри, словно ершиком.