Фридрих Незнанский - Побег с «Оборотнем»

— Явились, не запылились… — пробурчал, запуская передачу. Машина выбралась из кустов, покатила с горки. Парни остановились, появление характерно раскрашенного автомобиля не могло остаться незамеченным. Но сам факт их пока не насторожил — как-никак они работали на милицию. Избытком интеллекта парни не отличались. Тот, что был при оружии, встал, широко расставив ноги, положил обрезанную берданку на плечо, спокойно ждал. Второй сместился от греха подальше с видного места, присел на корточки.

Среагировал «оруженосец» лишь после того, как до машины осталось метров пятнадцать. Турецкий перешел на вторую передачу. Парень соотнес физиономию в окошке с физиономией на фото, которое им, безусловно, дали посмотреть, глаза наполнились ужасом. Обрез уже летел с плеча, когда Турецкий вдавил педаль акселератора в пол. Он уже понял, куда тот метнется, упредил за мгновение, руль вправо, пригнулся, остерегаясь выстрела. Но пальнуть деревенский детина не успел. Огромные глаза источали ужас, вопль застыл в горле… Удар был сильный. Его отбросило на несколько метров. Тормозить на траве было сродни танцам в пуантах на льду. Машину заносило из стороны в сторону. Матерился сержант на заднем сиденье. Машина покружилась посреди поляны и встала. Турецкий вывалился наружу. Мельком глянул на пострадавшего — нормально, жить будет, но тройку-другую переломов зарастить придется. Забросил в кусты обрез. Последний из бандитов уже улепетывал, петляя, как заяц. Очередь в небо эффекта не возымела. Пули поверх головы тоже не действовали.

Тот уже влетал в кустарник, из которого пришлось бы долго его выковыривать, когда свистнула коряга, зацепила ему макушку, не причинив вреда, но бедняга решил, что это пуля догнала, упал на землю, скорчился, завыл от страха. Упругое тельце вытряхнулось из кустов, и когда Турецкий, тяжело дыша, прибежал на место «трагедии», экзекуция была в разгаре. Исполняя суматошную индейскую арию, практически не используя литературный русский язык, Валюша пинала скрюченное тело. Она действительно была похожа на маленького индейца — курточка в клочья, растрепана, на лбу отпечаталась грязная ладошка, глазки горели безумным блеском. Бандит выл, закрывая голову руками — он так и не разобрался в ситуации.

— Фу, как некрасиво, Валюша, — сдерживая смех, он оттащил бранящийся комочек от поверженного врага. — Говорить научили, как бы теперь научить молчать.

— Господи, Турецкий… — она зарылась в его объятиях. — Мы сделали все правильно, да? Ох, и показали мы им кузькину мать…

Он оставил в покое последнего негодяя, руки марать не хотелось. Никакого оружия у этой деревенщины не было. Он лопотал что-то невразумительное, защищался руками. Не теряя времени, Турецкий потащил Валюшу к машине. Она уже приходила в себя. Но, увидев на заднем сиденье настоящего скованного милиционера, вновь разволновалась. Поморгала, не веря своим глазам, попыталась перекреститься видимо, впервые в жизни, оттого и получилось потешно.

— Здравствуйте, — сказала она, села на переднее сиденье, надвинула на голову капюшон и сжалась в комочек.

— Здравствуй, ребенок, — вздохнул Мартынов.

— Я уже не ребенок, — огрызнулась Валюша.

— Не ссорьтесь, — Турецкий тронул с места машину. — Наш сержант полностью понимает и разделяет нашу обеспокоенность текущими тревожными событиями. Он всего лишь оказался в ненужном месте в ненужное время. Никакой он не оборотень.

— Но мы же не будем проверять, дожидаясь с ним ночи? — Валюша показала из-под капюшона один глаз.

— Да уж, рисковать не стоит, — рассмеялся Турецкий, — как говорится, доверяй, но остерегайся. Кстати, напомни мне позднее, сержант, чтобы я переписал номер твоего служебного удостоверения. Если все закончится благополучно, будешь представлен к правительственной награде. Если нет — то сядешь.

Они распрощались с впавшим в задумчивость сержантом Мартыновым перед изгибом проселочной дороги — метрах в семидесяти от оживленного асфальтированного шоссе.

— Благодарю за службу, товарищ милиционер, — с чувством поблагодарил Турецкий, — теперь иди, выполняй свои супру… тьфу, служебные обязанности.

— А как я пойду их выполнять? — тот попытался открыть машину, но не смог найти ручку сведенными за спиной руками.

— Ничего, у тебя получится, — уверил Турецкий, — несколько попыток, и ты справишься. Прости, но мы обязаны дать себе фору. Запоминай: вот в этот хлам я кладу ключи от наручников, — он сунул ключики в бардачок. — Вот сюда бросаю магазин от автомата, запоминай место, — он отцепил рожок с патронами и бросил метров на двадцать в траву. — Прости за вандализм, но это тоже надо, — он вырвал провод рации из приборной панели. Задумался, оценивающе посмотрел на надувшегося сержанта. — Сотовый есть, Мартынов? Только не ври.