Фридрих Незнанский - Побег с «Оборотнем»

— Помнил когда-то…

— Имеются основания ему не доверять?

— Мне кажется, он был приличным парнем…

— Он и остался приличным парнем. Он тоже тебя помнит. Прошу зарубить на носу — у группы нет официальных полномочий. Эта акция, скажем так… не вполне разрешенная. Цель командировки — обеспечить безопасность тебе и семейству Латыпиных. В планы группы не входит арест и помещение под стражу дубовских оборотней. Для принятия данного решения наши власти должны созреть и перезреть, а до этого пройдет еще вагон времени. Если ты предоставишь хотя бы парочку улик…

— Я понял, — перебил Турецкий. — Где мы встретимся с Желтковым?

— Если группа вылетает в Дубовск, то лучше всего там и встретиться, — логично предположил Меркулов. — Это произойдет, я думаю, не раньше чем часов через пять. У Желткова есть номер, на котором ты сидишь. Так что береги трубку. В крайнем случае, если не будет возможности договориться заранее, встреча произойдет на площади, где сходятся три проспекта. Понимаешь, о чем я говорю?

— Да.

— Отлично. А вот я, признаться, полный профан в вашей топонимике и топографии… Это все, Турецкий. Остался последний вопрос. Где Нагибин?

— Ему звонили?

— Да. Он не отвечает.

— Плохо… Ладно, я выясню.

— Удачи там тебе, — съехидничал напоследок Меркулов. — Обязательно сообщу Ирине, что ты нашел себе в командировке молодую, шуструю, решительную, комсомолку, спортсменку, активистку. Пусть порадуется женщина.

— Она еще и пионерка, — пробормотал Турецкий.

— Поздравляю, растешь, — хихикнул Меркулов и повесил трубку.

От сердца отлегло, когда Нагибин после двадцатого гудка взял наконец трубку. Отчетливо стучали колеса вагона — следователь прокуратуры возвращался домой после успешно проваленной командировки. Почему не дозвонились ранее, было ясно, как божий день: Олег Петрович был в стельку пьян. Он бормотал что-то неразборчивое, икал, пускал пузыри, тщился вымолвить несложное слово «алло».

— Олег Петрович?

Полилась непереводимая тарабарщина. Нагибин страстно хотел произнести что-нибудь разумное, доброе, вечное, но с каждым бульком только сильнее унижал чувство собственного человеческого достоинства.

— Молодец, Олег Петрович, — похвалил Турецкий, — ты все-таки сделал это. С днем рождения тебя, дорогой.

«Придется снова звонить Меркулову, — подумал он, — пусть срочно доставят к перрону позолоченную карету скорой помощи».

День клонился к вечеру, когда они покинули окрестности гостеприимного озера, выбрались на дорогу. Водитель черной «Волги», бампер которой был трогательно перевязан бельевой веревкой, излишней любознательностью не отличался. Он ехал в Дубовск, и сумма, предложенная Турецким, вполне его устроила.

— Я посплю, папуля, хорошо? — прошептала Валюша, прижалась к его плечу и сразу же засопела. Водитель покосился на них в зеркало, недоуменно поджал губы. Уж дочка точно не в папу. «В маму», — подумал Турецкий.

Машина исправно бежала, обгоняя немощные «Москвичи» и продукцию Волжского автозавода. На окраине Дубовска из кустов выскочил бравый инспектор ГИБДД, призывно замахал полосатой палкой. Водитель чертыхнулся, направил машину к обочине. Миленько, подумал Турецкий, нащупывая рукоятку «Вальтера».

— Чего же ты так несешься-то, приятель? — проворчал он.

— Так здесь девяносто можно, — возмутился водитель.

— Но не сто же девяносто…

По счастью, это был обыкновенный инспектор ГИБДД. Валюша даже не проснулась. Инспектор вежливо представился, без интереса глянул на пассажиров, алчно осклабился водителю. Что же вы, гражданин такой-то, правила нарушаете? Знаков не видите?

— Нет, товарищ инспектор, я вас не видел…

Тот медленно обошел машину, не без удовольствия осмотрел бельевую веревку, поманил водителя в кусты, где спрятал свою машину. Составляли протокол долго, обстоятельно, с соблюдением всех процессуальных формальностей. Затекли ноги. В попутном направлении проехала патрульная машина, Турецкий заранее узрел ее в зеркало водителя, сполз на спинку сиденья.

— Турецкий, ты куда поплыл? — прошептала Валюша, хватая его за рукав. И снова засопела. Рукоятка «Вальтера» вдруг сделалась какой-то горячей. Машина проползла без остановки, покатила дальше, набирая скорость. Вернулся злой, как барракуда, водитель, изрыгая пролетарские ругательства, завел машину, поехал…

Турецкий попросил остановить на проспекте маршала Конева, недалеко от открытого спортивного сооружения, от которого они, собственно, и стартовали вчера гонку. Легкие сумерки уже стелились по земле, людей на улице почти не было.