Фридрих Незнанский - Побег с «Оборотнем»

Сердце сжалось. Он уже не верил в заплутавших автолюбителей. Вытянул шею. Не подвели дурные предчувствия, сжималось кольцо у горла. Вдоль поля, объезжая неровности грунтовки, тащились милицейские «Жигули». Вот машина сбавила ход, вот остановилась — практически напротив той точки, где они должны были выпрыгнуть из кукурузы…

— О, непруха… — Валюша подпрыгнула, все поняла, присела. Турецкий продолжал наблюдать. Из машины никто не выходил. Сколько их там — трое, четверо? Видно, прибыли из ближайшей районки. «Соседи» попросили подсобить в поимке опасных преступников? Или эти парни тоже в теме?

Он ругнулся. Дьявол! Не могут же все менты в этой области быть в теме? Не бывает в природе столько оборотней на душу населения…

— Стоят, Валюша, — он присел, положил руки на ее дрожащие колени. — Не факт, что они нас видят. А вот те, что сзади, знают про нас. Им направление указывают с пикапа. Дорожка после нас остается, понимаешь?

— Ага… — задумалась девчонка. — Слушай, Турецкий, — ее глаза заблестели странным блеском, она зачастила быстро-быстро, — оставайся здесь… вернее, нет, ползи туда, — она ткнула пальчиком влево. — А я их отвлеку, побегу туда, — она развернула руку на девяносто градусов, — обрулим эту гадскую машину!

— Не выдумывай! — возмутился он.

— Глупый, — зашипела она, — ведь от меня, бегущей, тоже дорожка останется? Они ее увидят и вчистят за мной. А ты отлежись, и когда они пробегут, обходи ментов слева. Пойми, Турецкий, сопротивляясь моему гениальному решению, ты оказываешь мне же медвежью услугу! То, что нас двоих поймают, куда вероятнее, чем поймают меня одну! Я маленькая, юркая, сумею спрятаться, в траву зароюсь, червем прикинусь… А когда они устанут нас с тобой искать и сгинут к чертовой матери, встретимся на дороге, где стоит эта чертова ментовка, пусть не сегодня, завтра утром, обязательно встретимся. Ну, бывай, Турецкий, схоронись, не реагируй на их приветственные крики…

Он оторопело смотрел, как она подпрыгнула, чтобы все ее увидели, проорала что-то индейское и опрометью бросилась в заросли. Тысяча чертей! А ведь эта шмакодявка верно мыслит. Он принялся на корточках отступать в заросли…

Упыри пробежали буквально через минуту, размахивая ружьями и палками. Стиснув зубы, согнувшись в три погибели, Турецкий рывками начал продвигаться к лесу. Упругие стебли кукурузы хлестали по щекам, вязли ноги. Изнывая от нетерпения, он добрался до края поля, съежился за косогором. Метров тридцать — до милицейских «Жигулей» с работающим мотором, дорога в оба конца, за дорогой редкий лес, и как в нем собирается спрятаться Валюша? Бритвой по горлу отдаленные крики, он напрягся, едва не сделал стойку. Метрах в трехстах от его укрытия юркая фигурка перенеслась через дорогу, побежала в лес. Прошло немного времени — еще двое перебежали почти одновременно. Затем еще двое. Потом один — последний. Распахнулась дверь милицейской машины, появился молодой сержант в фуражке, сдвинул ее на затылок, озадаченно почесал извилины, проводил глазами последнего в «кавалькаде». Снял с приборной панели рацию, прикрепленную к проводу, начал что-то удивленно в нее говорить. Турецкий перекатился через канаву, затаился в бурьяне на обочине. Пустить такое дело на самотек он уже не мог. Встретиться с Валюшей он бы предпочел на этом, а не на том свете. Работник милиции — в гордом одиночестве, грешно не воспользоваться. Сержант стоял к нему спиной, продолжая излагать руководству ценные наблюдения. Турецкий подкрадывался сзади к машине. Сержант закончил отчет, воткнул на место рацию, сунул руку в салон, извлек за ствол короткий автомат Калашникова с откидывающимся прикладом… и застыл, отвесив челюсть, обнаружив рядом с собой хмурого мужика с «Вальтером». Пистолет, разумеется, был направлен не в небо.

Сержант натужно сглотнул, моргнул правым глазом. Он был совсем еще молодой, безусый, отсутствие опыта работы в органах отчетливо читалось на физиономии.

Турецкий подошел, держа пистолет в вытянутой руке. Лицо сержанта перекосила дрожащая ухмылка, очень уж хотелось показать, что и ему не чуждо самообладание.

— Мысли роятся в голове? — усмехнулся Турецкий. — Смотри, чтобы ни одна не укусила.

— Стрелять будешь? — выдавил сержант. — Чего же не стреляешь?

— Не хочу, — буркнул Турецкий. — Автомат не выпускай, хорошо? Положи его справа на переднее сиденье, только плавненько, без рывков. Я буду следить, давай.