Фридрих Незнанский - Побег с «Оборотнем»

— Во, философию развела. Как тут обстановка?

— А ты разве не спрашивал?

Он махнул на нее рукой. Что с нее взять? То бежит впереди поезда, то тормозит со страшной силой. Грузный автолюбитель отнянчил свое стекло, бросил тряпку в салон, вынул телефон, приложил к уху, покручивая связку ключей вокруг пальца. Вроде ничего особенного. Солнышко пригревает, травка зеленеет, улочка пуста, на заправке ни души, парень в комбинезоне широко зевнул, плюхнулся на раскладной стульчик, надвинул соломенную шляпу на глаза, забросил руки за голову. Лохматая собачонка с дружелюбной мордашкой пристроилась у него под ногами, свернулась клубком. Не хватало звуков кантри, да американского флажка над козырьком крыши…

Предчувствие надвигающегося «вестерна» не обмануло.

— Ты чего приклеился к этому крыльцу? — потянула его за рукав Валюша. — Пошли, мы вроде не хотели тут маячить…

Но звук уже вгрызался в мозг. Как красиво, трагично, торжественно… Особым изяществом ума и сообразительностью эти деревенские лбы не отличались. И люди, дававшие им инструкции, жестоко просчитались с выбором «резервистов». Из крохотного переулка метрах в двухстах на север выбрался старенький (хотя и японский) грузовичок-пикап с внушающим уважение дорожным просветом. В салоне было несколько человек. Еще двое или трое стояли в кузове, держась за раму, переброшенную через крышу. На вид обычные деревенские мужики, едут на рыбалку или на колхозную вечеринку…

— Эй, ты лягушку проглотил? — забеспокоилась Валюша и обернулась, проследив за его взглядом. — Ну, корыто выехало. Что с тобой, Турецкий? Нельзя же в каждом корыте видеть злую старуху…

— Умолкни, — цыкнул он.

«Корыто», развернувшись, как бы задумалось, постояло на месте, из выхлопной трубы вырывалась гарь, затем продолжило движение, выбралось на широкую проезжую часть между жилым сектором и жиденькой лесополосой, покатило в сторону заправки и магазинчика. Сомнений почти не оставалось. Люди, стоящие в кузове, нетерпеливо вытягивали шеи. «Интересно, какую награду им предложил местный «шериф» за нашу поимку? — подумал Турецкий. — Уж наверняка не одну бутылку водки. И кто та гадина, что навела их на цель?» События последних минут с ускорением промотались в голове. Огрызок, худой и некрасивый, с коробкой майонеза! Больше некому…

Решение рождалось трудно, извилисто. Валюша гундела, тянула за рукав, просила побыстрее выбираться из ступора. Грузовичок приближался. Со стороны переезда показалась каракатица, похожая на старую (очень старую) «Волгу». Он едва не совершил роковую ошибку — уже схватил Валюшу, чтобы затащить ее в магазин, но передумал. Что там делать? Настучать по кумполу огрызку, забаррикадироваться, отстреливаться из пистолета без патронов? Запасной выход тоже не спасет, это не Дубовск, это крохотное селение о семи дворах и трех сортирах! Дядька из «УАЗ» завершил телефонные переговоры, захлопнул крышечку телефона, вынул из кармана купюры, начал пересчитывать. До пикапа оставалось метров сто, водитель не спешил срываться с места, уже различались лица, застывшие над кабиной. Вооружены ли?

— Шурши за мной, — бросил он Валюше, направляясь быстрым шагом к «УАЗику». Мысль о пистолете с пустой обоймой была достаточно своевременной. Он выхватил «Вальтер», сунул под нос изумленному (и совершенно постороннему) мужику.

— Милиция, гражданин! Живо ключи от машины!

Тот отвесил челюсть. Заморгал глазами. Кровь отлила от кожи.

— Эй, мужик, ты офонарел?

Турецкий взвел курок. Дядька подпрыгнул — уж больно неприятно прозвучал звук. Нормальный рассудочный страх.

— Живо, гражданин, живо, служебная необходимость. Это не угон, найдешь свою машину на этой дороге, если не будешь клювом щелкать. Плохо соображаешь?! — он взревел, мужик попятился, сделался серым, как бетонная стена, бросился бежать. Турецкий ругнулся, не стрелять же ему в спину, да и чем?! Сунулся в салон, слава богу, ключи в зажигании!

— Валюша, мать твою, ты где?! — взревел он, прыгая на водительское место.

— Турецкий, ты точно ту-ту, — дрожащим голосом поведала в спину Валюша. — Я давно уже тут…

— Так пригнись!

— Слушай, Турецкий, да что с тобой происхо… — она икнула, схватилась за переднее сиденье, он рывком выгнал машину с парковки, хрустнул трансмиссией. Давно не приходилось водить такие доисторические изделия. До пикапа оставалось метров семьдесят. Ошибки точно не было, водитель пикапа, возможно, и не понял, что происходит, но те, что на крыше, прекрасно все разглядели. Они заколотили кулаками по кабине, стали орать, тыкать пальцами. Пикап вильнул, но удержался на дороге. Турецкий уже несся в лобовую. Переключился на третью передачу.